07.02.15
"Левиафан". Особенности национальной лжи
Посмотрел "Левифана". В кинотеатр я шел с некоторым, обычным в таких ситуациях, опасением: "Нутрия от крысы отличается только навязчивым пиаром…" К счастью, фильм оказался гораздо лучше всего, что я о нем слышал. На мой, сугубо дилетантский и ни на какое "искусствоведение" не претендующий взгляд – это абсолютный шедевр. На многие десятилетия.
Фильм очень большой (я не про метраж), в нем всего много и очень качественно. Отдельное спасибо – операторская работа Михаила Кричмана. Абсолютная достоверность материального мира Замкадья, вплоть до мельчайших деталей, и рядом с этим – величественная и мрачная символика замерзающего океана, которой заканчивается видеоряд фильма.
Впрочем, о художественных достоинствах предоставим судить специалистам, я же хочу сказать пару слов про "острое социальное высказывание" режиссера. Во всех коротких аннотациях содержание фильма описывается как трагически безнадежное противоборство хорошего героя с плохими чиновниками. Да, всё это в фильме ТОЖЕ есть, причем по расширенной программе: к ставшей уже вполне традиционной триаде (продажные чиновники, менты и бандиты) добавлены еще и служители ведомства господина Гундяева. Но ожидать от Звягинцева (тем паче - после его "Елены") чего-то столь заурядного было бы странно, и режиссер мои ожидание более чем оправдал.
Левиафан в фильме немногим здоровее скелета дохлого кита, вросшего в берег. Главный плохой (мэр города) много пьет, дурно выглядит; там, где должна быть душа, у него постоянно скребутся кошки. И в церковь-то он ходит, и с "батюшкой" беседы под водку с икоркой ведет не моды ради, и даже не корысти для, а в силу неизбывного смятения чувств. А страдающий народ вооружен до зубов, и режиссер это ненавязчиво, но настойчиво показывает. И тем не менее – этот мэр будет править вечно. А когда помрет с перепоя – придет другой, такой же. Звягинцев не оставляет зрителю даже краюшка, зернышка надежды.
Потому что сопротивляться некому. Именно в этом увидел я острое (уж куда острее!) "социальное высказывание" авторов фильма. Главный хороший, в первой части фильма демонстрирующий (опять же, аккуратно, выверено, неназойливо) все внешние признаки "русского мачо", который и в огонь, и в бой, и в ад кромешный, затем оборачивается к зрителю лицом сильно пьющего растерянного неудачника. Жена главного хорошего пьет, правда, меньше, но при первой же возможности изменяет горячо любящему её мужу. Причем изменяет не только в плане сексуального контакта с другим мужчиной, но и реально губит главного героя "в минуту злую для него". Другой мужчина – это лучший друг, однополчанин, с которым накануне пили много водки и тискали друг друга в горячих мужских объятиях.
В этом фильме вообще все живут по лжи. Борец за правду "бухает" с ментами, в стельку пьяный мент гоняет на машине, лучшая подруга пишет донос, подполковник милиции (да и по годам дядька предпенсионный) в качестве мишеней для стрельбы использует портреты тех самых Членов, которым служил с юных дней. Грани мира плохих и мира хороших там вообще достаточно размытые, и пока полковник милиции обсуждает с мэром очередные грязные делишки, подполковник хлещет водку с главным хорошим, при этом оба развлекаются стрельбой из боевого огнестрела. Завершающая сцена фильма: на куске земли, отжатом ценой гибели и унижения людей, построено новое культовое сооружение, в котором мерзкий "батюшка" читает проповедь на тему "не в силе Бог, а в правде".
Нет, это не Шекспир, хотя и страсти полыхают не детские, и Смерть выходит на сцену. Это, конечно же, наш исконный Достоевский. Любовь, кровь, пьяные сопли, свинцовые мерзости… Звенящие среди запустения умирающего поселка импортные смартфоны ненавязчиво напоминают про бусы, зеркальца и ножички, которые дарили туземцам в обмен за землю и свободу. "Это наш Бог" - говорит в финале фильма главный плохой своему малолетнему сыну - "Он всё видит". Если Всесильный всё это видит и молчит, то на что же надеяться?
Могучее и страшное кино.
