15.11.08
М. Дубинянский. "История без двойных стандартов"
Волею случая 65-летие создания Украинской Повстанческой Армии совпало с формированием правящей коалиции (статья была написана в октябре 2007 г. - М.С.). Есть слабая надежда, что новое парламентское большинство наконец-то сможет решить наболевший вопрос о признании воинов УПА и при этом не усугубит раскол между Востоком и Западом.
Год назад автору на глаза попался коллаж из двух снимков: ветеран УПА с портретом Бандеры в руках и ветеран Красной Армии с портретом Сталина.
Парадоксально, но если абстрагироваться от вождей, красовавшихся на портретах, престарелые недруги могли бы сойти за родных братьев. Уравнять в правах воинов двух армий, каждая из которых в годы Второй Мировой воевала за собственную Украину, - некоторым эта идея представляется кощунственной. Но как же они все-таки похожи: и сами ветераны УПА и РККА, и их непримиримые потомки!
Это сходство становится особенно явным, когда речь заходит о насилиях и убийствах на Волыни в 1943-м и в Восточной Пруссии в 1945-м. Реакция жителей Москвы и Львова, Донецка и Тернополя абсолютно идентична. Заклятые оппоненты с равным усердием защищают непорочный облик "своих" армий; априори отметают сотни достоверных свидетельств, списывая все на зловредную вражескую пропаганду. Главный мессидж: "наши" не могли убивать женщин и детей. Почему? Потому что - "наши"...
Вероятно, настало время взглянуть правде в глаза. Тысячи мирных жителей, ставшие жертвами УПА и РККА - увы, не миф. Они столь же реальны, как и отвага на поле боя, проявленная красноармейцами и украинскими повстанцами. Герои и палачи встречались в обеих армиях; давать однозначные оценки многотысячным вооруженным формированиям некорректно по определению.
Подвиги и зверства в годы войны были так тесно сплетены друг с другом, что сегодня практически нереально отделить зерна от плевел. Но, по крайней мере, можно отказаться от двойных стандартов. Нельзя оценивать деятельность УПА по одним критериям, а Красной Армии - по другим. Тем более что сейчас ветераны РККА и УПА - глубокие старики, одинаково нуждающиеся в поддержке и заботе государства.
Уравнять бойцов различных армий, сражавшихся за Украину в период Второй мировой, - абсолютно логичный и справедливый шаг. Но не грозит ли он дальнейшим расколом украинского общества? Нет, если отбросить громкие лозунги и попытки идеологического реванша, а взамен предложить украинцам трезвый взгляд на историю и простое человеческое взаимопонимание. Дети и внуки людей, воевавших в составе враждебных армий, должны найти в себе силы понять и простить чужих отцов и дедов. Это не так сложно, как кажется. Надо всего лишь осознать, что любой воин - в известном смысле жертва обстоятельств.
Сражаясь за Родину, он вынужден действовать в рамках политической концепции, предложенной ему амбициозными вождями. Именно деспотичные партократы и речистые идеологи в первую очередь несут ответственность за все несправедливости, гнусности и жестокости военных конфликтов. Очевидно, поэтому многие из нас сочувствуют бойцам, атаковавшим врага с криками "За Родину! За Сталина!", однако не слишком благосклонны к самому Отцу народов.
Более того, никому и в голову не приходит оперировать термином "ВКП(б)-РККА". В то же время словосочетание "ОУН-УПА" (Организпция украинских националистов - Украинская повстанческая армия - М.С.) охотно используют украинцы диаметрально противоположных взглядов. Хотя серьезные историки неоднократно замечали, что объединять политическую организацию с военным формированием как минимум некорректно. Кто-то может возразить, что в отличие от РККА, УПА была "армией без государства" и контролировалась определенной политсилой. Подобный аргумент малоубедителен. Партийный контроль над советскими войсками в годы войны был ничуть не слабее.
О сходстве двух армий говорит и значительное число беспартийных (в данном случае словом "беспартийные" обозначены бойцы УПА, не бывшие членами ОУНа - М.С.) среди украинских повстанцев, и "добровольно-принудительная" мобилизация крестьянской молодежи в УПА (таки имевшая место быть!); а с другой стороны - партбилеты ВКП(б), пробитые немецкими пулями, и хрестоматийное: "Если не вернусь, прошу считать меня коммунистом"... Наконец, у юного жителя Волыни, любившего свою Родину, зачастую просто не было иной альтернативы, кроме вступления в УПА. Точно также парень из Донбасса мог бороться против немецких оккупантов, лишь пополнив ряды сталинской армии или коммунистического подполья.
Престарелые бойцы УПА до сих пор славят Степана Бандеру? Ну, так и уважаемые нами ветераны ВОВ в подавляющем большинстве верны товарищу Сталину и голосуют за одиозную КПУ! Болезненную проблему ветеранов войны следовало бы решить на основе разумного компромисса между Востоком и Западом, без явных перекосов в ту или иную сторону. Однако борцы за уравнение бойцов Красной Армии и УПА навязывают стране идеологическую "добавку" в виде безоговорочной канонизации ОУН-б, а заодно ОУН-м и единой ОУН времен Коновальца. (бандеровское крыло ОУН, перешедшее с осени 1941 г. от сотрудничества с немцами к вооруженному противостоянию; часть ОУН под руководством Мельника, продолжавшая сотрудничество с гитлеровцами; один из первых руководителей ОУНа Коновалец был убит в 1938 г. агентами НКВД - М.С.)
Действительно ли ультраправые политики 30-х-40х гг. заслуживают более лестных оценок, чем влиятельные члены ВКП(б), стоявшие за Красной Армией? В советское время оуновцев пытались представить гитлеровскими лакеями, низведя до уровня услужливых старост и полицаев. Нынешние творцы исторического официоза изображают их альянс с нацистской Германией как ситуативный и замешанный исключительно на геополитике. Вторая версия столь же конъюнктурна, как и первая. Ориентироваться на Третий рейх Коновальца, Мельника и Бандеру заставляли не только соображения военно-политического характера.
Оуновские лидеры разделяли многие идейные постулаты фашизма и нацизма и находили достаточно привлекательным "новый порядок", насаждаемый фюрером в Европе. В речах и публикациях деятелей ОУН прослеживается искренняя убежденность в том, что тоталитарный строй - залог национального процветания, а демократия глубоко порочна; что народу необходима твердая рука Вождя; что свободы слова, печати и собраний подрывают единство нации; что любое инакомыслие вредно; что "зойки про "гуманiзм", "правнiсть" i т. д." неуместны в условиях строительства национального государства; что "там, де рубатиметься лiс, летiтимуть i трiски":
В принципе, об агрессивном тоталитаризме ОУН, вполне сравнимом с большевистским, знает каждый грамотный историк. Но в украинских национал-демократических кругах обращения к этой скользкой теме столь же непопулярны, как в викторианской Англии - беседы о сексе. В лучшем случае от нынешних апологетов ОУН можно услышать стыдливое: "Они действовали по законам своего времени". Однако по законам своей эпохи действовали и Муссолини, и Гитлер, и Павелич с Квислингом, а также Ленин, Троцкий и Сталин. Кстати, апологетика Иосифа Виссарионовича, процветающая в путинской России, как раз и строится на аргументах типа "время было такое", "он был вынужден" и "в тех условиях это был единственно верный путь".
Следует отказаться от двойных стандартов, признав: левые и правые радикалы 1920-1940-х годов не только действовали по законам своего времени, но и создавали эти законы, одинаково усердно накаляя обстановку в Европе и оправдывая собственные нетерпимость и антигуманизм нетерпимостью и антигуманизмом идейных противников. Так стоит ли канонизировать политиков, предававших анафеме чуть ли не все ценности, приоритетные для современной Украины?
Заодно предлагаю прогрессивной интеллигенции ответить на следующий вопрос: за что мы не любим тоталитарный советский режим? Только за то, что он был советским? Или все-таки за то, что он был тоталитарным? Уместно привести слова украинского историка Дмитрия Соловья, одного из первых исследователей Голодомора. Осенью 1941-го в Киеве, ознакомившись с программами ОУН-м и ОУН-б, он заявил: "Я на цi програми не пристаю. Своe чи чуже ярмо - все ярмо!"
Если мы справедливо считаем, что боевые успехи Красной Армии под командованием сталинских генералов не делают менее гнусным августовский пакт 1939-го, то и появление УПА не компенсирует готовности ОУН создать тоталитарное национальное государство, союзное Гитлеру (подобно тогдашним Хорватии и Словакии).
К счастью для Украины, летом 1941-го высокомерный фюрер похоронил надежды Бандеры и его товарищей. Вытолкнув оуновцев в оппозицию к Третьему рейху, Гитлер невольно сыграл роль умелого имиджмейкера: ведь гонимый и неудачливый борец за независимость всегда симпатичнее политика, не сумевшего достойно распорядиться этой самой независимостью.
Но даже после 30 июня 1941-го ОУН не превратилась в антифашистскую организацию - как не стал антикоммунистом Троцкий, гонимый Сталиным; как не стал антифашистом лидер румынской "Железной гвардии" Хория Сима, заключенный немцами в концлагерь Беркенбрюк. Если в противостоянии СССР и Третьего рейха ОУН-б играла роль третьей силы, это еще не значит, что она выглядела намного пристойнее первых двух. Волынская трагедия 1943-го ( организованная руководством ОУН и проведенная силами УПА этническая чистка, в ходе которой были зверски убиты десятки тысяч проживавших на Волыни поляков - М.С.) напрямую связанная с тоталитарными установками ОУН, - тому свидетельство.
Будучи пламенными патриотами, лидеры ОУН боролись за независимость Украины, но едва ли их можно назвать борцами за свободу. Ибо Свобода и Диктатура есть две вещи несовместные, и попирая права личности, нельзя сделать свободной целую нацию. Кстати, этого не смогли понять не только Коновалец, Мельник и Бандера, но и патриотичные национал-коммунисты типа Шумского и Скрыпника, связавшие судьбу Украины с левым тоталитаризмом.
Трагическим ошибкам прошлого стоит противопоставить максимально объективный и взвешенный подход к истории. И первый шаг в этом направлении - разграничить проблемы солдат и политиков; не смешивать простых бойцов УПА с лидерами ОУН, чьи идеи неприемлемы для демократической Украины.
