11.04.09
Инго Хаар. "Всего лишь 473 тысячи погибших"
14 ноября 2006 г. в газете "Süddeutsche Zeitung" (ФРГ) была опубликована статья немецкого историка Инго Хаара
(Dr. Ingo Haar), посвященная дискуссии о числе жертв гражданского населения Восточной Германии. В оригинале статья называется "Преумноженное бедствие".
Вот ее полный текст (перевел Игорь Петров, http://labas.livejournal.com/781690.html).
Преумноженное бедствие
С основания ФРГ число немецких гражданских лиц, погибших в конце и после Второй Мировой войны, завышается. Это происходит и на берлинской выставке, посвященной изгнанию немцев [с территорий, отошедших после войны Польше и Советскому Союзу, а также из Судетов, Трансильвании и т.д.]. Изгнанные всегда преследовали собственные интересы, стараясь, чтобы их страдания выглядели как можно ужаснее. На сегодня лишь один территориальный Союз изгнанных немцев представил корректные цифры потерь. Но почему и данные Центра против Изгнания тоже постоянно завышены?
Когда министр-президенты трех зон оккупации хотели в 1948 г. обратить внимание ООН на «судьбу пропавших без вести гражданских лиц» официальной статистики не существовало. Ее нужно было сначала собрать. Для этого 5.08.1949 г. был начат проект, ставящий своей целью задокументировать страдания изгнанных немцев. При этом в распоряжении ученых не было ни реестров, ни архивных данных, чтобы выяснить прежнюю численность населения тех регионов. Ханс фон Шпет-Майкен из Восточной Пруссии решил составить общую картотеку беженцев. Выжившие должны были сообщить о преступлениях, жертвами которых стали их родственники и соседи. Основанные тогда же объединения изгнанных немцев поддержали план. Записывались показания учителей, врачей и госаппаратчиков.
К 1953 году таким образом были собраны самые разные документы о преступлениях против беженцев. Но политическая ситуация к тому времени стала иной. Война в Корее резко изменила внешнеполитические цели правительства Аденауэра. Ханс Лукашек, первый министр по делам изгнанных немцев, хотел использовать новую ситуацию, чтобы повернуть колесо истории обратно. Потсдамское соглашение лета 1945 года было для него как бельмо на глазу. По нему части немецкой территории отошли Советскому Союзу и Польше. Лукашек хотел вернуть их. Единственной возможностью достигнуть этого был мирный договор с США, Англией и Францией, который поставил бы Советский Союз на место.
Министр по делам изгнанных немцев обратился к историкам. Кельнский профессор Теодор Шидер предложил обьединить собранные Шпетом-Майкеном документы в Белую Книгу. Если дело дойдет до мирных переговоров с американцами, появится возможность шокировать американскую общественность задокументированными страданиями немцев. И числом жертв тоже.
Готтхольд Роде, пионер подсчета числа потерь среди изгнанных немцев, уже тогда предупреждал о примере другой Белой Книги: в 1939 году Геббельс завысил в подобном труде число фольксдойчей, проживавших в Польше и пострадавших от насильственных действий поляков после нападения Германии, с 16 тыс. до 56 тыс. Кроме того, судетские немцы собрали свою собственную Белую Книгу, в которой назвали их изгнание геноцидом. Лукашек и Шидер хотели в противоположность этому подготовить научный труд. Поэтому Шидер основал независимую историческую комиссию, которая стояла перед выбором: использовать серьезные или завышенные цифры.
Преумноженное бедствие
С основания ФРГ число немецких гражданских лиц, погибших в конце и после Второй Мировой войны, завышается. Это происходит и на берлинской выставке, посвященной изгнанию немцев [с территорий, отошедших после войны Польше и Советскому Союзу, а также из Судетов, Трансильвании и т.д.]. Изгнанные всегда преследовали собственные интересы, стараясь, чтобы их страдания выглядели как можно ужаснее. На сегодня лишь один территориальный Союз изгнанных немцев представил корректные цифры потерь. Но почему и данные Центра против Изгнания тоже постоянно завышены?
Когда министр-президенты трех зон оккупации хотели в 1948 г. обратить внимание ООН на «судьбу пропавших без вести гражданских лиц» официальной статистики не существовало. Ее нужно было сначала собрать. Для этого 5.08.1949 г. был начат проект, ставящий своей целью задокументировать страдания изгнанных немцев. При этом в распоряжении ученых не было ни реестров, ни архивных данных, чтобы выяснить прежнюю численность населения тех регионов. Ханс фон Шпет-Майкен из Восточной Пруссии решил составить общую картотеку беженцев. Выжившие должны были сообщить о преступлениях, жертвами которых стали их родственники и соседи. Основанные тогда же объединения изгнанных немцев поддержали план. Записывались показания учителей, врачей и госаппаратчиков.
К 1953 году таким образом были собраны самые разные документы о преступлениях против беженцев. Но политическая ситуация к тому времени стала иной. Война в Корее резко изменила внешнеполитические цели правительства Аденауэра. Ханс Лукашек, первый министр по делам изгнанных немцев, хотел использовать новую ситуацию, чтобы повернуть колесо истории обратно. Потсдамское соглашение лета 1945 года было для него как бельмо на глазу. По нему части немецкой территории отошли Советскому Союзу и Польше. Лукашек хотел вернуть их. Единственной возможностью достигнуть этого был мирный договор с США, Англией и Францией, который поставил бы Советский Союз на место.
Министр по делам изгнанных немцев обратился к историкам. Кельнский профессор Теодор Шидер предложил обьединить собранные Шпетом-Майкеном документы в Белую Книгу. Если дело дойдет до мирных переговоров с американцами, появится возможность шокировать американскую общественность задокументированными страданиями немцев. И числом жертв тоже.
Готтхольд Роде, пионер подсчета числа потерь среди изгнанных немцев, уже тогда предупреждал о примере другой Белой Книги: в 1939 году Геббельс завысил в подобном труде число фольксдойчей, проживавших в Польше и пострадавших от насильственных действий поляков после нападения Германии, с 16 тыс. до 56 тыс. Кроме того, судетские немцы собрали свою собственную Белую Книгу, в которой назвали их изгнание геноцидом. Лукашек и Шидер хотели в противоположность этому подготовить научный труд. Поэтому Шидер основал независимую историческую комиссию, которая стояла перед выбором: использовать серьезные или завышенные цифры.
Чтобы подсчитать число потерь, из результатов переписи населения 1939 года были вычтены цифры 1948 года. В переписи 1939 года фигурировало 10.087 тыс. граждан рейха, проживавших в восточных областях. В 1948 г. зарегистрировали 7.085 тыс. переселенцев оттуда. С учетом 835 тыс. павших на фронте разница составила 2.167 тыс. человек. Это число Шидер и озвучил в качестве числа жертв. К нему он добавил 217 тыс. жертв на территории Польши и 100 тыс. в Данциге (Гданьске). Сумма составила 2.484 тыс. погибших.
На деле этот подсчет был чересчур упрощен. В нем игнорировались естественная смертность, самоубийства и пропавшие без вести солдаты вермахта. Насколько односторонним был подсчет показывает и пример восточно-немецких евреев. В мае 1939 года их было зарегистрировано 27.533. Большая часть погибла зимой 1941/42 в немецких концлагерях. Судьба еще 4.216 т.н. "полукровок первой и второй степени", которых дискриминировали и преследовали согласно расовым законам третьего рейха, неясна и поныне. При подсчете, однако, обе группы были учтены как погибшие в 1945-м беженцы.
Когда в сентябре 1953 года Ханс Лукашек представил первые три тома документов об изгнании немцев из областей к востоку от Одера - Нейсе, он говорил о 12 миллионах изгнанных и обвинял советский блок в убийстве более двух миллионов немцев. Незадолго до этого Аденауэр объявил, что Германия хочет воссоединиться, но в границах 1937 года. Области за линией Одер - Нейсе бундесканцлер хотел перевести под эгиду ООН. Но ни стремление министерства по делам изгнанных немцев пересмотреть потсдамские договоренности, ни оглашение числа потерь среди гражданского населения не встретило понимания на Западе. Находящийся в эмиграции в Англии поляк Казимир Смогоржевски воскликнул: неужели немцы строят ревизионистские планы, в то время как Красная Армия стоит на Эльбе?!
На самом деле, статистика жертв в изданных Лукашеком документах была ошибочной. Центральное статистическое управление проверило в 1954 году цифры из тома об областях к востоку от Одера - Нейсе и вынесло уничижительный приговор: относительно числа жертв речь идет лишь о статистических прикидках, а не о поддающихся проверке сведениях. Настойчиво рекомендовалось не оглашать эти результаты официально. Невзирая на эту внутреннюю критику, Теодор Шидер и статистики продолжали работать с завышенными цифрами. Для судетских немцев историческая комиссия и статуправление сошлись на 225 тыс. жертв. Но и это число было изрядно завышено.
На деле этот подсчет был чересчур упрощен. В нем игнорировались естественная смертность, самоубийства и пропавшие без вести солдаты вермахта. Насколько односторонним был подсчет показывает и пример восточно-немецких евреев. В мае 1939 года их было зарегистрировано 27.533. Большая часть погибла зимой 1941/42 в немецких концлагерях. Судьба еще 4.216 т.н. "полукровок первой и второй степени", которых дискриминировали и преследовали согласно расовым законам третьего рейха, неясна и поныне. При подсчете, однако, обе группы были учтены как погибшие в 1945-м беженцы.
Когда в сентябре 1953 года Ханс Лукашек представил первые три тома документов об изгнании немцев из областей к востоку от Одера - Нейсе, он говорил о 12 миллионах изгнанных и обвинял советский блок в убийстве более двух миллионов немцев. Незадолго до этого Аденауэр объявил, что Германия хочет воссоединиться, но в границах 1937 года. Области за линией Одер - Нейсе бундесканцлер хотел перевести под эгиду ООН. Но ни стремление министерства по делам изгнанных немцев пересмотреть потсдамские договоренности, ни оглашение числа потерь среди гражданского населения не встретило понимания на Западе. Находящийся в эмиграции в Англии поляк Казимир Смогоржевски воскликнул: неужели немцы строят ревизионистские планы, в то время как Красная Армия стоит на Эльбе?!
На самом деле, статистика жертв в изданных Лукашеком документах была ошибочной. Центральное статистическое управление проверило в 1954 году цифры из тома об областях к востоку от Одера - Нейсе и вынесло уничижительный приговор: относительно числа жертв речь идет лишь о статистических прикидках, а не о поддающихся проверке сведениях. Настойчиво рекомендовалось не оглашать эти результаты официально. Невзирая на эту внутреннюю критику, Теодор Шидер и статистики продолжали работать с завышенными цифрами. Для судетских немцев историческая комиссия и статуправление сошлись на 225 тыс. жертв. Но и это число было изрядно завышено.
Кстати, было ли тогда вообще возможно установить корректные цифры потерь? Когда Ханс фон Шпет-Майкен начал подсчеты в 1949 году он исходил из того, что о достаточно большом проценте пропавших удастся найти информацию – и был прав. К примеру, для Восточной Пруссии такой процент составил 62%. Но результаты Шпета-Майкена для статуправления были «в любом случае слишком малы». Считалось, что они вызовут «политически нежелательные последствия». Поэтому собранные им документы попали в книги, подготовленные исторической комиссией, а вычисленные им цифры потерь нет.
Их уже позже учла церковная служба розыска [пропавших].
Данные из изданных комиссией сборников «Документы об изгнании» считались достоверными недолго. Церковная служба розыска в 1964 пришла к выводу, что во всех областях, из которых были изгнаны немцы, в сумме погибло 473.013 человек (а не 2,484 миллиона, как сообщалось в сборниках). «Большая Коалиция» подтвердила эти данные после проверки в 1969 году. Бундесархив в 1974-м сообщал о 400 тыс. погибших за линией Одер-Нейсе и 100 тыс. судетских немцев; впрочем, это исследование было опубликовано лишь в 1989-м самим Союзом изгнанных немцев. Последняя коррекция цифр произошла в 1996 году, когда немецко-чешская комиссия историков снизила количество жертв среди судетских немцев до 16 тысяч. Комиссия настойчиво рекомендовала не использовать старую цифру в 225 тыс. погибших. Организаторы берлинского Центра против Изгнания проявили, тем не менее, упрямство. Их «Хроника изгнания европейских народов» называет старую цифру. Равно как и президент Союза изгнанных немцев Эрика Штайнбах по-прежнему исходит из 2 миллионов погибших.
Об этом, возможно, не стоило бы говорить, если бы сегодняшние правые экстремисты не использовали неверные цифры в своих целях. Завышенное число жертв – также причина того, почему польские историки считают берлинскую выставку пропагандистской. В Польше не видят отличия между «Пройсише Тройханд» [фирма, пытающаяся легализовать претензии бывших немецких землевладельцев к нынешним польским] и проблемами изгнанных немцев. Если последние хотят добиться справедливости, они должны использовать корректные цифры потерь. Иначе ответственность за приостановку немецко-польского сближения ляжет на них.
Данные из изданных комиссией сборников «Документы об изгнании» считались достоверными недолго. Церковная служба розыска в 1964 пришла к выводу, что во всех областях, из которых были изгнаны немцы, в сумме погибло 473.013 человек (а не 2,484 миллиона, как сообщалось в сборниках). «Большая Коалиция» подтвердила эти данные после проверки в 1969 году. Бундесархив в 1974-м сообщал о 400 тыс. погибших за линией Одер-Нейсе и 100 тыс. судетских немцев; впрочем, это исследование было опубликовано лишь в 1989-м самим Союзом изгнанных немцев. Последняя коррекция цифр произошла в 1996 году, когда немецко-чешская комиссия историков снизила количество жертв среди судетских немцев до 16 тысяч. Комиссия настойчиво рекомендовала не использовать старую цифру в 225 тыс. погибших. Организаторы берлинского Центра против Изгнания проявили, тем не менее, упрямство. Их «Хроника изгнания европейских народов» называет старую цифру. Равно как и президент Союза изгнанных немцев Эрика Штайнбах по-прежнему исходит из 2 миллионов погибших.
Об этом, возможно, не стоило бы говорить, если бы сегодняшние правые экстремисты не использовали неверные цифры в своих целях. Завышенное число жертв – также причина того, почему польские историки считают берлинскую выставку пропагандистской. В Польше не видят отличия между «Пройсише Тройханд» [фирма, пытающаяся легализовать претензии бывших немецких землевладельцев к нынешним польским] и проблемами изгнанных немцев. Если последние хотят добиться справедливости, они должны использовать корректные цифры потерь. Иначе ответственность за приостановку немецко-польского сближения ляжет на них.
Мои комментарии к статье :
1. Автор - достаточно молодой ( род. 1965 г.) ученый, сотрудник Центра по исследованию антисемитизма (ZentrumfürAntisemitismusforschung). Заподозрить его в симпатиях к "правым экстремистам-реваншистам" трудно. Даже если бы такие подозрения и возникли, то данная статья вполне способна развеять их начисто. Очевидная предвзятость автора проявляется в первых же фразах: "Изгнанные всегда преследовали собственные интересы, стараясь, чтобы их страдания выглядели как можно ужаснее".
С очень и очень большими натяжками такое заявление можно было бы признать терпимым, если бы речь шла про беженцев из племени Мумбу-Юмбу, домогающихся от властей не в меру щедрой ФРГ дополнительных социальных пособий. Совершенно дико (на мой взгляд) смотрятся такие слова в устах немецкого (?) историка, рассуждающего о своих соотечественниках, более других пострадавших в годы войны и внесших полновесный трудовой вклад в экономическое возрождение Германии.
2. Автор допускает очевидно некорректные трактовки событий и документов. Про доклад комиссии проф. Шидера он пишет: "В нем игнорировались естественная смертность и самоубийства". Странно, но при этом игнорируется и неучтенная Шидером естественная рождаемость (которая в нормальных условиях по меньшей мере равна, а чаще всего - превышает смертность). Странно, что массовые самоубийства весны 45 года молодой историк не считает неотъемлемой составной частью якобы "преумноженных бедствий" гражданского населения восточных областей Германии.
Нет никаких серьезных оснований и для заявления: "Насколько односторонним был подсчет показывает и пример восточно-немецких евреев". Включение в общий перечень жертв 4,2 тыс. человек ничего принципиально не меняет в подсчетах, неизбежная погрешность которых значительно перекрывает эту цифру.
3. Метод демографического баланса сам по себе заведомо неточен, и каждая цифра в нем может быть подвергнута обоснованной критике. Стоит, однако, напомнить о том, что канонизированная ныне цифра потерь Советского Союза (27 млн. человек) была получена почти таким же методом. Слово "почти" относится к тому, что немецкие историки использовали данные переписи 1948 г., т.е. переписи, проведенной через три года после окончания войны, а советские - данные переписи населения 1959 г.
(14 лет после войны) и фальсифицированной сталинской переписи 1939 г.
Следует также принять во внимание, что судьба примерно 40% "пропавших без вести" ( т.е. по меньшей мере 800 тыс. человек ) так и не была достоверно установлена, и вероятность того, что спустя многие десятилетия эти люди будут обнаружены живыми, ничтожно мала.
4. Даже минимальная цифра потерь гражданского населения, объявленная "наиболее достоверной" явно предвзятым исследователем, оказалась чуть меньше полумиллиона человек. Сразу же стоит уточнить, что эта цифра относится только к потерям немецкого населения аннексированных территорий к востоку от Одера-Нейсе ( Силезия, Померания и Восточная Пруссия, ныне входящие в состав Польши и Калининградской области РФ). В эти 473 тыс. погибших гражданских лиц не вошли, в частности, жертвы бомбардировки Дрездена и других городов Восточной Германии (ГДР); не вошли погибшие во время и после штурма города жители Берлина;не вошли десятки (если не сотни) тысяч этнических немцев, "исчезнувших" в ходе изгнания из Польши, Чехии, Югославии, Румынии…
5. С точки зрения арифметики число 473, конечно же, меньше числа 2.167. Для юридической же оценки событий разница ничтожна: 473 тыс. мирных граждан, убитых в течение нескольких месяцев - это достаточно много для того, чтобы квалифицировать произошедшее как "военные преступления
и преступления против человечности". Такие преступления не имеют срока давности.
