11.06.10
Антирезунизм в извращенной форме (заметки на полях очередной статьи Д.Орешкина)
Ох. Опять… Без малого год назад в заметке "Нерастворимость танков и разжижение мозгов" ( http://www.solonin.org/article_nerastvorimost-tankov-i ) мне уже приходилось тратить время на разбор "военно-исторических" измышлизмов г-на Орешкина. Увы, наш герой снова разродился огромным, страшно нудным и многословным (три части уже вышли, и последняя по счету заканчивается даже не утешительным "окончание следует", а безнадежным "продолжение следует"…) текстом ( http://www.ej.ru/?a=note&id=10171 ) Снова, вне всякой связи с сюжетом, возникает "суворовская тема", и произнеся это ненавистное ему имя, г-н Орешкин самовозбуждается до градуса ярости брутального капулетти, обнаружившего ненавистного монтекки в спальне своей сестры. Снова, не стесняя себя в выражениях, Д.Орешкин называет В.Суворова "идиотом", "членом Союза патриотических сказочников", партнером "конторских", который в своих книгах, оказывается, решает "старую совковую задачу: пропагандистскими методами слепить из провала успех, а из тов. Сталина конфетку".
Все это даже не смешно. Каждому, кто хотя бы раз прочитал хотя бы одну книгу, статью, интервью с В. Суворовым должно быть известно его отношение к сталинскому режиму и к тов. Сталину лично. Только жителям альфы-центавры может быть доселе неизвестным отношение "Союза патриотических сказочников" (т.е. всего мафиозного клана советско-российских казенных историков) к работам В.Суворова и к нему самому (по данным из хорошо осведомленных источников, пара-тройка хамских выпадов в сторону В.Суворова является негласным, но неукоснительно соблюдаемым условием допуска к защите диссертации на тему истории 2 МВ). Я бы еще мог как-то понять поведение г-на Орешкина, если бы он это сделал первый раз - ну, возникает иногда у взрослых людей, засидевшихся в детстве, желание эпатировать почтенную публику. Я такого, к счастью, не видел, но теоретически допускаю возможность появления в оперном театре идиота, который пришел туда в рваных джинсах и засаленной майке только для того, чтобы громко пернуть (простите мой французский) перед началом арии. Пернуть один раз - это, может быть, на чей-то вкус и смешно. Но вот безостановочный ("неукротимый", как говорят медики) пердеж - это уже не шутка, а болезнь. Или - заказ.
Что бы это ни было, но на этот раз г-н Орешкин выдал "на гора" вполне оригинальный, хотя и дурно пахнущий, продукт. Эдакий "антирезунизм-лайт" для просвещенных образованцев.
Нормальный, исконный, так сказать, "антирезунизм" прозрачен и чист, как слеза ребенка. Мы мирные люди, нашим единственным занятием был мирный созидательный труд, который в ночь с субботы 21-го на воскресенье 22-го сменился мирным сном. В стране победившего пролетариата вся власть принадлежала народу - а какой же народ хочет войны? В Советском Союзе не было буржуев-эксплуататоров, привыкших наживаться на военных подрядах, поэтому внешняя политика СССР могла быть исключительно и только миролюбивой (интересно, кто-нибудь еще понимает, что я не прикалываюсь, а очень близко к тексту пересказываю советский учебник истории?). В рамках таких, ясных и стройных, представлений о жизни, гипотеза В.Суворова вовсе не нуждается в аргументированных опровержениях. "Ежу понятно", что Советский Союз ни на кого нападать не собирался - такого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
Но перед г-ном Орешкиным стояла (обратите внимание - я вовсе не сказал: "была поставлена куратором") задача обгадить Суворова в глазах той части публики, которая сама себя за "ежа" и "совковое быдло" не считает. Эту задачу Д.Орешкин решает методом борьбы дзю-до: используй энергию удара противника! прогнись, чтобы победить! В авторском исполнении это звучит так:
"Суворов говорит правду про амбиции Сталина… Сталин в самом деле хотел бы напасть на Германию: чтобы стать самым главным на континенте. А потом — если дельце выгорит — и на Англию. И так далее — до «последней республики»… Конечно, Сталин хотел. Конечно, прикидывал. Но — не решался. Мучился выбором между оборонной и наступательной стратегией.
Большая ложь Суворова (по заслугам отнесенная историками подальше от науки и поближе к творчеству Фоменко или Дугина-Проханова) в том, что он нарочно путает «характерное время» процессов… В долгосрочном плане великий Сталин, конечно, думал о глобальной экспансии. Собственно, он только о ней и думал — как и положено человеку, свихнувшемуся на собственном величии. Но понимал, что пока слабо. И, конечно, радовался, что Гитлер сцепился с бывшей Антантой. Это в суворовском тексте правда. А ложь в том, что мутная сталинская мечта, относящаяся к неопределенному будущему, подается как конкретная готовность конкретно ударить по конкретным целям в конкретный день".
Браво, маэстро! На такую "правду" про "ложь Суворова" в конце концов согласится и сам Махмуд Ахметович, и вся его Академия военных наук с Институтом военной истории МО РФ в придачу. Мужики там сидят взрослые, и уж конечно знают они известный анекдот, в финале которого жена кричит мужу: "Ваня, ты не подумай чего плохого! Не попал он, Ванечка, не попал!" За "мутную мечту" на скамью подсудимых на сажают. Мечты Сталина, отнесенные к "неопределенному будущему", никак не могут послужить основанием для созыва в городе Нюрнберге нового международного трибунала. Что и требовалось доказать. Ради такого результата дальновидные сталинолюбы-державники смирятся со словами о том, что их идолище поганое ни о чем другом, кроме глобальной экспансии, и не думало. "Конечно, Сталин хотел". Но не попал.
Да, это мощный ход! Все остальное в пространном тексте г-на Орешкина, увы, бездарно, безграмотно и вторично. Вызывающе хамский стиль изложения только усиливает общее тягостное впечатление. "У тех, кто имеет привычку читать первоисточники, открытия В. Суворова интереса не вызывают" - заявляет автор пасквиля, очевидным образом намекая на то, что уж он-то из тех, кто первоисточники читает. Ожидать знакомства с первоисточниками от журналиста нелепо (каждый должен грызть свою морковку), но если бы г-н Орешкин удосужился хотя бы "по диагонали просмотреть" пару-тройку статей Бобылева, Мельтюхова, Невежина, Солонина, то он бы знал, что "конкретная готовность конкретно ударить по конкретным целям в конкретный день" была зафиксирована в рассекреченных уже 18 лет назад документах советского военного планирования и материализована в мае-июне 1941 г. в совершенно конкретных действиях военно-политического руководства СССР.
Д.Орешкин тянет "с пола в рот такую каку", которую остерегутся трогать даже вменяемые антирезунисты (вроде моего злейшего коллеги А.Исаева). Например, на полном серьезе пересказывает он старую и давно разоблаченную фальшивку Светлишина ("за три дня до войны [Сталин] матерно орал на того же Жукова, который предлагал привести войска в полную боевую готовность"). Мама дорогая, ну о том, что это фальшивка, уже только ленивый не писал (или не читал). Глубокое "знакомство с первоисточниками" г-н Орешкин обнаруживает даже тех вопросах, для ознакомления с которыми хватило бы и получаса, проведенного в интернетовской Википедии.
"31 июля 1940 г. он [Гитлер] объявляет об этом всему высшему командному составу в баварской резиденции Бергхоф: «Война с СССР начинается весной будущего года; готовьтесь…Начинаем в мае 1941 г., чтобы на всякий случай иметь пять месяцев до распутицы и русской зимы". Затем, для пущей важности г-н Орешкин добавляет: "Все это опубликовано, официально подтверждено, общепризнанно". Да неужели? Опубликовано (на русском языке в открытом доступе лет сорок назад) и общепризнанно немного другое.
Директива № 21 ("план Барбаросса") была подписана не в июле, а лишь 18 декабря 1940 г. Три экземпляра Директивы были переданы главнокомандующим вермахта, люфтваффе и кригсмарине, остальные пролежали в сейфе до конца войны. Степень секретности была такова, что в последних строках "Барбароссы" можно прочитать: "Я ожидаю от господ главнокомандующих устные (подчеркнуто мной - М.С.) доклады об их дальнейших намерениях, основанных на настоящей директиве". Даже параноик Гитлер не додумался до того, чтобы сообщить "всему высшему командному составу" точную дату нападения за 9 месяцев до него. Фактически, командующим Групп Армий вермахта (а это очень высокий уровень военного руководства) точную дату начала операции сообщили лишь 10 июня - за 12 дней до того, как. Впрочем, важны даже не эти частности (хотя человек, берущийся с таким апломбом рассуждать про "отброшенные Суворовым и казенной историографией действительные, а не пропагандистские факты", должен был бы хотя бы перелистать школьный учебник), а нечто более важное: бесповоротного решения напасть на СССР Гитлер 18 декабря 1940 г. вовсе не принял. И уж тем более - не устанавливал он в декабре 40-го точную дату вторжения.
Директива №21 начинается словами: "Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии". Должны быть готовы. Далее было сказано: "Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам в случае необходимости (подчеркнуто мной - М.С.) за восемь недель до намеченного срока начала операций". Никаких конкретных сроков начала войны в "плане Барбаросса" установлено не было. Месяц май там, действительно, упомянут, но лишь в следующем контексте: "Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г."
Подписанная 31 января 1941 г. директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию вермахта для операции "Барбаросса" начиналась дословно так: "В случае, если Россия изменит свое нынешнее отношение к Германии, следует в качестве меры предосторожности осуществить широкие подготовительные мероприятия…" Никаких конкретных сроков вторжения нет и в этом документе. Решение о начале стратегического развертывания Вооруженных сил Германии для вторжения в СССР было принято лишь 30 апреля 1941 г., но и это событие нельзя еще с полной определенностью назвать "точкой невозврата". Еще как все можно было возвратить! Вечером 25 августа 1939 г. Гитлер отменил решение о начале вторжения в Польшу, которое должно было начаться в 4-30 26 августа. Войска остановили буквально на марше, уже после того, как рядовым солдатам был зачитан приказ "фюрера" о начале войны. Так что если говорить о пресловутом "принципиальном политическом решении", то в качестве такового следует признавать лишь факт реального начала боевых действий.
Номер директивы (плана) "Барбаросса" - 21. Гитлер, конечно же, был людоедом и агрессором, но разве же к декабрю 1940 г. он уже успел совершить 20 нападений и вторжений? 11 июня 1941 г. (это не опечатка - именно июня), еще до начала вторжения в СССР, Гитлер подписывает стратегическую директиву "Подготовка к периоду после осуществления плана "Барбаросса". Начиналась она такими словами: "После разгрома вооруженных сил Советской России Германия и Италия будут господствовать в военном отношении на всем Европейском континенте, исключая временно Пиренейский полуостров..." Не будем сейчас отвлекаться на обсуждение столь вызывающей самонадеянности, а посмотрим лучше на номер - Директива № 32. Разве же с декабря 40 по июнь 41 состоялось 11 новых актов гитлеровской агрессии? Разгадка тут очень простая: и директива № 21, и директива № 32, равно, как и все прочие, лишь фиксировали на бумаге изложенные в самых общих чертах (сравните с давным-давно опубликованными "Соображениями по плану стратегического развертывания Красной Армии" и оцените разницу) варианты возможных действий. Возможных - а вовсе не предрешенных.
Что знал и чего не знал Гитлер о военно-стратегических планах Сталина, в какой степени это знание повлияло на принятие решений в Берлине - все это важные вопросы историографии войны, которые заслуживают спокойного, серьезного изучения. К каким бы выводам не пришли историки в результате этого изучения, никакие выводы не могут отменить факты. Традиционно называемая "суворовской" (хотя ее уже поддержали и значительно развили многие иные историки, как в России, так и за рубежом) версия о том, что в мае 1941 г. началось стратегическое развертывание Красной Армии, имеющее своей целью вторжение в Европу - и не в "мутной мгле неопределенного будущего", а в июле-августе 1941 г., основана на документах и фактах, на анализе реально состоявшихся событий. Эти факты реальной истории существуют объективно, независимо от того, знал ли о них Гитлер или не знал.
Странно и печально, что столь очевидные истины приходится проговаривать вслух. Понятно огромное желание толпы "антирезунистов" и примкнувшего к ним г-на Орешкина перевернуть все с ног на голову и представить В.Суворова в качестве "адвоката Гитлера". Клевета такого сорта прекрасно продается как на внутреннем российском, так и на западноевропейском рынках. Я могу понять внутреннюю мотивацию клеветников, но категорически не желаю признавать наглую ложь за правду. Суворов написал свой "Ледокол" не про "превентивную войну" Гитлера, а про неизменно агрессивную политику Сталина. Если уж говорить в терминах судебного процесса, то Суворов выступил в качестве обвинителя, обвинителя Сталина, а вовсе не "адвоката Гитлера". А это, как говорят в Одессе, "две большие разницы".
Во последних строках не могу не отметить, что и в описании событий 2-й советско-финской войны (а именно этому вроде бы и посвящена огромная статья Д. Орешкина) автор путается, как слепой во тьме. "К сентябрю 1941 г. 36-й армейский корпус немцев на самом севере республики вышел к прежней советско-финской границе, изолировав п-в Рыбачий". Да, 36 АК вермахта на финском фронте, действительно, был - но только в другом месте, километров эдак 250 к югу от ближайшей точки полуострова Рыбачий. На мурманском же направлении наступал горно-стрелковый корпус "Норвегия". К "прежней советско-финской границе", которая на том участке отстояла от новой границы максимум на 10-15 км, горные егеря Дитля вышли в течение первых 2-3 дней боев, но вот с дальнейшим продвижением к Мурманску у них ничего не вышло - ни в июле, ни в сентябре. И уж совсем странные вещи пишет г-н Орешкин про финнов: "На Карельском перешейке они уже к 10-11 ноября вернулись на довоенную границу в 35-70 км от Ленинграда". К 10 ноября??? Если бы! На линию границы 1939 г. (а точнее говоря - на рубеж укреплений Карельского УРа) финская армия вышла в последних числах августа. Именно поэтому уже в начале сентября 41-го (после захвата немцами станции Мга, а затем и Шлиссельбурга) стала возможна сухопутная блокада Ленинграда. Опять же повторю, что все это "сокровенное знание" г-н Орешкин - при наличии минимальной добросовестности и трудолюбия - мог найти в Интернете за полчаса…
