13.01.11
"О боевых действиях войск с 18 по 23 июня". Глава из новой книги
.........
.........
Северо-Западный фронт, который предстояло развернуть на базе войск ПрибОВО, был единственным, перед кем в предстоящей войне против Германии (по крайней мере - на начальном этапе войны) ставились сугубо оборонительные задачи. Дорога от Риги и Вильнюса на Берлин была бы крайне тяжелой: оборонительные укрепления Восточной Пруссии, строившиеся веками, дремучие Августовские леса, затем - печально памятные еще по Первой мировой войне озера и болота Мазовии, полноводные Висла и Одер в их нижнем течении. На такой местности Красная Армия с неизбежностью теряла свой главный "козырь" - многотысячную орду легких танков. Уже в сентябрьском (1940 г.) варианте Плана стратегического развертывания Красной Армии были отмечены "сложные природные условия Восточной Пруссии, крайне затрудняющие ведение наступательных операций" и "исключительную подготовленность этого театра для обороны и особенно в инженерном и дорожном отношениях". На основании чего был сделан следующий вывод: "Возникают опасения, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям, свяжет наши главные силы и не даст нужного и быстрого эффекта". (1)
Вывод о бесперспективности наступления из Прибалтики через Восточную Пруссию к Висле был проверен и подтвержден в ходе январской (1941 г.) командно-штабной Игры на картах.* В результате в мартовском (1941 г.) варианте Плана стратегического развертывания Красной Армии задача Северо-Западного фронта была ограничена лишь следующим: "Прочной обороной и сковыванием сил противника от Мемеля (ныне Клайпеда) до Остроленка обеспечить основные операции центра".(2) Такие же, чисто оборонительные задачи были поставлены перед фронтом и в майском (1941 г.) варианте Плана: "Упорной обороной прочно прикрыть Рижское и Виленское направления, не допустив вторжения противника из Восточной Пруссии". (3)
----------------------------------------------
* Вопреки повторенной бесконечное число раз лжи, события Игры не имели ничего общего с реально состоявшимся разгромом войск Западного и Северо-Западного фронтов в июне 1941 г. В ходе Игры отрабатывалась наступательная операция, главные события которой развернулись к западу от границ СССР: "восточные" заняли район "сувалкского выступа", часть Восточной Пруссии до реки Преголя, успешно форсировали р. Нарев и пытались окружить "западных" между Инстербургом и Алленштайном (ныне Черняховск и Ольштын). В дальнейшем наступление "восточных" захлебнулось, а "западные", которыми в ходе игры действительно командовал Г.Жуков, ударом на Ломжа и Замбрув окружили часть сил "восточных" к западу от р. Нарев. Задачи, поставленные перед "восточными" по заданию Игры, выполнены не были, однако ничего, даже отдаленно похожего на прорыв немцев к Вильнюсу, Барановичам и Минску, в Игре не произошло, максимальная глубина продвижения "западных" на советскую территорию не превышала 20-30 км. Обо всем этом подробно, с опорой на реальные документы написал полковник Бобылев еще 17 лет назад. (4)
-----------------------------------------------------------------
Другой уникальной особенностью Прибалтийского ОВО стала не объяснимая логически сохранность (доступность, рассекреченность) документов командования округа и его войсковых соединений за последние предвоенные дни. Ничего подобного по другим округам/фронтам не наблюдается, доступные историкам оперативные документы, как заговоренные, начинаются с 22 июня (или еще более поздних дат). В порядке очень зыбкой гипотезы можно предположить, что это связано как раз с тем, что войскам других округов (Западного, Киевского, Одесского) с первых же дней войны предстояло решать отнюдь не оборонительные задачи, и их архивные фонды в большей степени подверглись засекречиванию и "зачистке".
Как бы то ни было, но начиная с 18-20 июня (т.е. в середине календарного года и за 3-4 дня до "внезапного нападения") в архивных фондах ПрибОВО начинают появляться оперативные документы (приказы, боевые донесения, оперативные и разведывательные сводки) с номерами 1, 2, 3…
"Оперативная сводка 1, штадив-48, лес 0,5 км вост. ст. Далбе
1. Выполняя приказ, дивизия начала марш из г. Рига в 23-00 17.6.41 и совершив ночной марш (30 км) к 9-00 18.6.41 сосредоточилась в лесу юго-восточнее с. Далбе…" (5)
"Боевое донесение № 2, штадив-48, лес юго-западнее ст. Далбе, 9-10 18.6.41 г.
Дивизия, выполнив задачу дня, сосредоточилась к 9-00 18.6. 41 в районе лес юго-западнее ст. Далбе…" (6)
"Начальникам отделов штаба и окружных управлений.
Сообщаю для сведения, что штабам армий даны указания по предоставлении срочных донесений по следующим срокам:
а) Оперативные сводки к 7-00 по состоянию на 5-00, 14-00 по состоянию на 12-00, 19-00 по состоянию на 17-00… Зам. начальника штаба генерал-майор Трухин. 20 июня 1941 г. № 01 (тип документа не обозначен - М.С.)" (7)
"Разведдонесение № 01 к 14-00 21.6.41, штаб СЗФ, Паневежис
Достоверными данными по состоянию на 18.6.41 установлено…" (29) Донесение подписал заместитель начальника РО штаба округа, но адресовано оно начальнику штаба ВВС фронта!
Разведсводка № 02 к 20-00 21.6.41, штаб ПрибОВО, Паневежис
По данным, заслуживающим доверия, продолжается сосредоточение немецких войск в Восточную Пруссию…" (8)
Оперсводка № 01 к 22-00 21.6.41, штаб ПрибОВО, лес 12 км с-в Паневежис
Первое. Части и соединения Прибалтийского особого военного округа в пунктах постоянной дислокации занимаются боевой и политической подготовкой…" (9)
Приказание по СУВ № 01 штаб СЗФ, Паневежис, 12-00 21.6.41
1. Шифросвязь осуществлять согласно особых указаний.
2. Кодированную связь не применять
3. Для маскировки несекретных переговоров и вызова начсостава для переговоров по техническим средствам связи применять: а) в сети ШТАФРОНТ - ШТАРМ переговорную таблицу ОПТ-2.." (10)
СУВ - это "скрытное управление войсками". Самое примечательное в этом документе даже не номер 01 посреди года, а то, что поверх букв "СЗФ" и "ФРОНТ", выполненных, как и весь документ, на печатной машинке, коричневым карандашом (возможно, 70 лет назад он был красным) жирно написано "ОКР". Исправлена и подпись под документом - начальник штаба СЗФ генерал-лейтенант Кленов "перекрашен" тем же карандашом в начальника штаба "ОКР". Для того, чтобы все это увидеть, даже не обязательно ехать в Подольск, в Центральный архив МО - электронная копия документа представлена для всеобщего обозрения на сайте "Подвиг народа".
Через несколько часов, в 16-45 21 июня от имени начальника штаба Северо-Западного фронта, генерал-лейтенанта П.Кленова (фактически документ подписал начальник Оперативного отдела штаба, генерал-майор Ф.Трухин) всем начальникам отделов штаба и окружных управлений было под расписку объявлено следующее распоряжение:
"Некоторые штабы частей и отделы окружного управления в документах и разговорах употребляют слова "ФРОНТ", СЗФ и пр., чем разглашают место и наличие фронтового управления. Немедленно прекратить это явление и впредь штаб и управления именовать ПрибОВО". (11)
О наличии фронтового управления, созданного за несколько дней ДО "внезапного нападения", можно догадаться уже по одному только появлению документов с номерами 1, 2, 3 посреди года. Не менее примечательно и требование предоставлять по три Оперсводки в день (в мирное время так не бывает), и появление документов с названием "боевое донесение". Однако документ, процитированный выше, чрезвычайно важен другим - он показывает, что смысл и значение развертывания на базе округа фронта был вполне ясен причастным к этому командирам; они отчетливо понимали, что это значит, и почему такую тайну нельзя доверить даже бумагам, украшенным грифами "секретно", и телефонным линиям шифрованной связи. Запредельная конспирация дошла до того, что 21 июня 1941 г. начальник Управления политпропаганды Прибалтийского ОВО товарищ Рябчий приказал: "Отделам политпропаганды корпусов и дивизий письменных директив в части не давать; задачи политработы ставить устно через своих представителей". (31)
Стоит обратить внимание и на место нахождения штаба новоявленного фронта. По меньшей мере с 21 июня (штаб ВВС находился там уже с вечера 20 июня) - это лес северо-восточнее г. Паневежис. Именно там в соответствии с Планом прикрытия и должен был находиться штаб Северо-Западного фронта "через 6 часов после начала войны или объявления мобилизации". (12) Какое же из этих двух событий произошло за 6 часов до перемещения штаба новообразованного фронта из Риги в лес у Паневежиса? Мобилизация (открытая мобилизация) была объявлена Указом Президиума ВС СССР даже не с 22, а с 23 июня. Может быть, для тайно созданного Северо-Западного фронта война началась за несколько дней до утра 22 июня?
Согласен, такое предположение выглядит дешевой "конспирологией", однако на первой странице документа, хранящегося в ЦАМО (фонд 221 опись 1351 дело 201) мы можем прочитать такой вот невероятный текст: "Из журнала боевых действий войск Северо-Западного фронта об обстановке, положении и боевых действиях войск с 18 по 23 июня 1941 г." А на следующей странице этого документа первый интервал времени в описании "боевых действий" обозначен как "18-21.6". И этот документ доступен в весьма качественной электронной копии для всех желающих…
Не менее красноречивым является и содержание документов штабов ПрибОВО, выпущенных со "старой", многозначной нумерацией. Вот, например, приказ командира 12 МК генерал-майора Шестопалова № 0033 от 18 июня 1941 г. Документ украшен грифом "Совершенно секретно. Особой важности", что для документов корпусного уровня является большой редкостью. Приказ № 0033 начинается такими словами: "С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять… С собой брать только необходимое для жизни и боя…" Дальше идет указание начать в 23-00 18 июня выдвижение в районы сосредоточения, причем все конечные пункты маршрутов находятся в лесах! (13)
В тот же, богатый событиями день 18 июня командующий ПрибОВО генерал-полковник Ф.И.Кузнецов подписывает пространный, многостраничный Приказ № 00229. Там, в частности, сказано:
"… Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. (здесь и далее подчеркнуто мной - М.С.) привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа… К 19.6.41 г. доложить порядок прикрытия от пикирующих бомбардировщиков крупных железнодорожных и грунтовых мостов, артиллерийских складов и важнейших объектов.
До 21.6.41 г. совместно с местной противовоздушной обороной организовать: затемнение городов Рига, Каунас, Вильнюс, Двинск, Митава, Либава, Шауляй, противопожарную борьбу в них… Не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выбросить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи…Наметить и изготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20.6.41 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроль утвержденные мною узлы связи…
Определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов противотанковых мин, взрывчатых веществ и противопехотных заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21.6.41 г.… Создать на телшяйском, шяуляйском, каунасском и калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Для этой цели иметь запасы противотанковых мин, возимых автотранспортом. Готовность отрядов - 21.6.41 г… План разрушения мостов утвердить Военным Советам армий. Срок выполнения - 21.6.41 г…Отобрать из частей округа (кроме механизированных и авиационных) все бензоцистерны и передать их по 50% в 3-й и 12-й механизированные корпуса. Срок выполнения - 21.6.41 г… До 23.6.41 доснабдить части всем положенным по табелям…" (14)
Не отставали от пехоты и авиационные части Прибалтийского округа. В донесении "О боевой деятельности 86-й авиабазы с 22.6 по 28.6" читаем: "20 и 21 6.41. Постройка оборонительных сооружений по плану обороны. 21.6.41 в 22-00 занятие оборонительных сооружений составом полка и базы для обороны аэродрома. Окончание работ по засыпке и зарывке ГСМ, хранившегося в бочках…" (30) Доклад "О проделанной работе 213-й авиабазы с 17.6 по 28.6 41 г." вполне буднично констатирует: "При объявлении боевой тревоги к исходу дня 21.6.41 г. (подчеркнуто мной - М.С.) на оперативном аэродроме Кармелава было сосредоточено следующее имущество…" (34)
Просто удивительно, как советские историки/пропагандисты, сочинившие и растиражировавшие миф про наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова, который якобы "не побоялся нарушить запрет Сталина и привел накануне войны флот в боевую готовность", не обронили ни одного доброго слова про аналогичный "подвиг" генерала Ф.И. Кузнецова. Или разнарядка была на один миф про одного Кузнецова? В любом случае, никаких "запретов Сталина" командующий ПрибОВО не нарушал, скорее наоборот - в меру своего разумения и организационных способностей подчиненных пытался выполнить полученные им указания.
11 июня 1941 г., ровно за неделю до того, как в ПрибОВО начались события, на военном языке именуемые "оперативное развертывание войск", командующий ПрибОВО Ф.И. Кузнецов и Член Военного совета округа П.А. Диброва оказались в Москве. И не просто в Москве, а в кабинете Сталина, где в тот момент находились: заместитель главы правительства и нарком иностранных дел Молотов, нарком обороны Тимошенко, начальник Генштаба Жуков, нарком госбезопасности Меркулов, начальник Главпура Запорожец. Едва ли такое мероприятие можно назвать "совещанием" - Кузнецов и Диброва находились не на той ступеньке административной лестницы, чтобы давать "советы" высшему военно-политическому руководству страны; скорее всего, это был инструктаж, причем достаточно подробный (он продолжался с 21-55 до 22-55).
Необходимо отметить, что с 24 мая (того загадочного дня, когда в кабинете Сталина - в первый и единственный раз за весь 41-й год - были собраны командующие, ЧВС и командующие авиацией всех пяти западных приграничных округов) и до начала войны именно и только ПрибОВО стал тем округом, командование которого имело встречу со Сталиным. Этому странному факту можно дать множество различных интерпретаций, например: встречи (инструктажи) с командованием наиболее значимых в запланированной стратегической операции фронтов (Юго-Западного и Западного) были запланированы на более поздний (т.е. максимально приближенный ко дню начала вторжения в Европу) срок; начавшаяся "вероломным" нападением Германии война смешала все календарные планы, и эти встречи так никогда и не состоялись (командующий Западного фронта генерал армии Павлов будет расстрелян, командующий Юго-Западного фронта Кирпонос погибнет в "киевском котле").
Прибалтийский ОВО географически располагался на "освобожденных от ига капитала" территориях. В этом-то ничего уникального нет - войска всех пяти западных приграничных округов полностью или частично развертывались на аннексированных в 39-40 г.г. землях. Однако только в Прибалтике было принято и реализовано в высшей степени странное решение: включить в состав войск округа шесть дивизий (три корпуса), сформированных на базе войск ликвидированных государств (Эстонии, Латвии и Литвы). Ничего подобного более нигде не было, и трудно себе представить "польскую дивизию" в составе КОВО или "финскую бригаду" в Ленинградском ВО. И ведь что интересно - ровно за 13 месяцев до расстрела Д.Г. Павлов предостерегал высшее командование от такого опрометчивого шага:
"Существование на одном месте частей Литовской, Латвийской и Эстонской армий считаю невозможным. Высказываю следующие предложения:
Первое. Армии всех 3-х государств разоружить и оружие вывести в Советский Союз.
Второе, или после чистки офицерского состава и укрепления частей нашим комсоставом, допускаю возможность на первых порах – в ближайшее время - использовать для войны части Литовской и Эстонской армий вне Белорусского ОВО, примерно – против румын, афганцев и японцев. Во всех случаях латышей считаю необходимым разоружить полностью..." (15)
Павлова не послушали. В результате уже в первые часы войны (в 9-35 22 июня 1941 г.) командующий ПрибОВО докладывает наркому обороны СССР, что он вынужден был поручить 5-й танковой дивизии "прикрывать тыл 11-й Армии от литовцев", а "национальные" 179-я, 181-я, 183-я,184-я стрелковые дивизии "абсолютно ненадежны". (16) Странно. Что помешало сделать такой, правильный, вывод хотя бы в 9 часов вечера предыдущего дня? Впрочем, есть основания предположить, что главной проблемой стала не необходимость срочного вывода "национальных" дивизий из зоны боевых действий и даже не вооруженный мятеж, начавшийся в первые же дни войны в Каунасе, Риге и других городах Прибалтики. Самый тяжелый удар по политморсосу ("политико-моральное состояние") войск ПрибОВО нанес сам факт их годичного (а некоторые части и соединения находились там аж с октября 1939 г.) пребывания на территории "буржуазных государств".
На красноармейцев из разоренных "коллективизацией" российских деревень ошеломляющее впечатление производили даже магазины в таком провинциальном захолустье Восточной Европы, как Белосток, Брест, Ковель, Кишинев… Но Прибалтика 30-х годов - это совсем не Кишинев. Нельзя не признать, что под руководством жестких авторитарных режимов молодые государства Балтии добились огромных экономических успехов, а такие страны, как Латвия и (в меньшей степени) Эстония по уровню и качеству жизни населения вышли на очень достойный западно-европейский уровень. Показать это бойцам и командирам Красной Армии было большой политической ошибкой. Чахлые ростки "большевистской сознательности" не выдержали такого удара:
"К нам на постой определили офицера с женой. То ли старший лейтенант, то ли капитан. Сейчас не помню, как, впрочем, и его фамилию. Звали его Николаем. Молодые и симпатичные люди. Этот офицер получал денежный оклад в тысячу рублей, которые в первые месяцы приравняли к лату в соотношении один к одному. При средней тогда зарплате рабочего 80 лат в месяц, Николай практически получал целое состояние при полном изобилии товаров в магазинах. Когда он шел домой со службы, то по дороге забегал в кондитерскую и за 1 рубль (лат) покупал коробочку с двадцатью пирожными. Больше пяти-шести они с женой, естественно, съесть не могли, а на завтра оставлять не имело никакого смысла. Так они оставшимися пирожными кормили наших кур (мама очень ругала их за это)…
Жена Николая, как и все жены советских командиров, скупала мужские и женские часы, изделия из золота и камней и везла их в СССР, в город Киев, где таких товаров уже и в помине не было, а продать их можно было за любые деньги. Обратно она привозила наличные, и всё повторялось в геометрической прогрессии... Через несколько месяцев обе свои комнаты и коридор квартиранты заставили фанерными ящиками с самыми различными товарами. Скупалось все подряд: обувь на все времена года и на всю оставшуюся жизнь, кожаные и драповые пальто и куртки, мануфактура рулонами, мужские костюмы и женские платья немерено, постельное и нательное белье несчитано. А в магазинах товары все не убывали…"
Эти воспоминания своего отца, уроженца городка Карсава (Латвия), прислал мне мой тезка Марк Гейденрейх. Вот еще один фрагмент воспоминаний, от другого ветерана:
"Наш полк был расквартирован в Либаве (Лиепае). Дали шикарную квартиру, можно сказать, апартаменты, а мебели никакой. Пошли с женой покупать. Зашли в магазин, а там такой выбор, что глаза разбегаются. Сначала подумали, что очень дорого и не хватит денег расплатиться. Приценились. Копейки, а не цена. Выбрали пятикомнатный гарнитур из карельской березы. Расплатились и буквально тут же грузчики привезли и по всей квартире расставили. Не прошло и месяца, как жена моя, гуляя по городу, зашла опять в этот же мебельный и увидела такую роскошь из красного дерева, что не удержалась и купила. Прихожу со службы, а по всему дому стоит новая шикарная мебель. На свой вопрос: "Куда делась старая?", получил вполне логичный ответ: "Грузчики на помойку вынесли…"
Разумеется, партийно-воспитательная работа с личным составом не утихала ни на день, но внушить красноармейцам, что они должны отдать свою единственную жизнь ради того, чтобы "освободить" еще какую-нибудь страну от пирожных и гарнитуров, становилось все труднее. Начало войны в Прибалтике в воспоминаниях Гейденрейха выглядит так:
"Из дома я ушел рано утром, толком не попрощавшись с родными, в первый же день войны. Мы погнали большое стадо коров на восток. Организовал нас майор НКВД Блинов. Часа в три утра ему позвонил его родной брат, служивший на границе, и сообщил, по все еще прекрасно работающей связи, что немцы, не встретив никакого сопротивления, через них уже прошли. "Жди, брат, скоро будут у вас". Вот таким образом вся Карсава о начавшейся войне и узнала. Приблизительно через час налетели немецкие бомбардировщики и разбомбили узлы связи и мост в километре от дома. Никакого приказа Блинов ни от кого не получал, но решил хоть что-то спасти от немцев...
Выдали нам каждому по винтовке и по десять патронов, научили заряжать, собирать, разбирать, чистить. Дошли до границы с СССР (РСФСР) в Голышево. Там жуткий бардак. Граница-то с "братской Латвией" весь этот год была закрыта, а приказ открыть ее не поступил. Майор за пистолет: "Мать вашу так, скот племенной на восток гнать надо!", а у пограничников тоже винтовки имеются. В конце концов начальство покумекало и приказало привести колхозников из ближайшей деревни - забрать скот.
Это был какой-то ужас! Несмотря на жаркий летний день, пришли мужики и бабы в грязных, рваных ватниках. На ногах какие-то опорки, лапти. Невозможно отличить мужчин от женщин. Лица черные, жеваные, с беззубыми, ввалившимися ртами. Ото всех жутко смердит. Многие пьяны. Курят вонючий самосад, заворачивая его в газету. Ничего подобного, такой нищеты и рабства, мы в жизни не видели. Это были люди не из другой страны – с другой планеты. На нас, на только что начавшуюся войну и на этих коров им было абсолютно наплевать. Они лютой ненавистью ненавидели "собственных", т.е. колхозных коров, сам колхоз, товарища Сталина и его "советскую власть", которая довела их до такой жизни…
К тому времени немцы перекрыли главную дорогу Варшава-Ленинград, и обезумевшая от страха толпа бросилась на нашу погранзаставу. Толпа эта состояла из партийных работников всех уровней и уцелевших руководители НКВД и милиции. Это я, как свидетель, категорически заявляю. Драпала вся эта свора с такой потрясающей силой, что смяла границу, как будто пограничников там никогда и не было…"
Конечно, воспоминания одного из рядовых свидетелей событий могут быть названы "предвзятыми", "односторонними", "нетипичными". Однако описанное выше вполне совпадает с запись от 23 июня 1941 г. в Журнале боевых действий (ЖБД) немецкой Группы армий "Север": "В течение целого дня противник уклонялся от боя и под прикрытием более или менее сильных аръегардов продолжал отход". (59) В тот же день, 23 июня, отнюдь не "рядовой", а начальник Генерального штаба вермахта, генерал-полковника Ф. Гальдер записывает в своем знаменитом дневнике:
"Местные переброски наземных войск и авиации [противника] являются вынужденными и предприняты под влиянием продвижения наших войск, а не представляют собой организованного отхода с определенными целями. О таком организованном отходе до сих пор как будто говорить не приходится. Исключение составляет, возможно, район перед фронтом группы армий “Север”, где, видимо, действительно заранее был запланирован и подготовлен отход за реку Западная Двина. Причины такой подготовки пока установить нельзя". (17)
Не будем слишком строги к "битому гитлеровскому генералу". Наши советские историки и за полвека не смогли установить "причины такой подготовки"…
**********************************************
Для желающих полюбоваться на документы лично предлагаю схему поиска:
1. Заходишь на http://www.podvignaroda.ru/
2. Нажимаешь слева вверху кнопка "Календарь боевых действий"
3. Нажимаешь на кнопку "Период"
4. В выпадающем меню находишь "июнь 1941"
5. Нажимаешь кнопку "Расширенный поиск". Появляется большое меню
6. В строки "дата", "фонд", "опись", дело" вводишь следующую информацию:
- 18.06.41, ф. 221, оп. 1351, д. 64 (появятся ссылки на "Оперативная сводка 1, штадив-48, лес 0,5 км вост. ст. Далбе И "Боевое донесение № 2, штадив-48)
- 20.06.41, ф. 221, оп. 1351, д. 42 ("Указание")
- 21.06.41, ф. 221, оп. 1351, д. 2, ( Приказание по СУВ № 01 штаб СЗФ )
- 21.06.41, ф. 221, оп. 1351, д. 42, ( "Объявить под расписку. Начальникам отделов штаба и окружных управлений…")
- 23.06.41, ф. 221, оп. 1351, д. 201 ( первая страница ЖБД СЗФ)
