30.12.14

17 июля 1941 г. в районе поселка Лиозно (Витебская обл.) среди многих тысяч других пленных немцами был обнаружен старший лейтенант Яков Джугашвили. Родной сын Отца Народов, командир артиллерийской батареи из 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса. Этот эпизод - несомненно трагический, но и ничтожно малый в историческом масштабе - по сей день остается единственным известным широкой публике событием, связанным с контрударом мехкорпусов Западного фронта у Лепеля, Сенно. А это прискорбно и странно - ведь речь идет о крупной операции, по числу задействованных в ней танков и механизированных соединений стоящей в одном ряду с крупнейшими танковыми битвами Второй мировой войны.

Машина времени

Сражение у Лепеля, Сенно - это последнее усилие, последняя попытка командования Красной Армии нанести сокрушительный контрудар танковыми соединениями; мехкорпуса на этом сражении закончились, и все последующие усилия перехватить у врага инициативу сводились в 41-м году к лобовым атакам пехоты (большего или меньшего масштаба).

Есть и еще одна причина, по которой сражение у Лепеля, Сенно заслуживает самого пристального внимания историков. "Что было бы, если бы Сталин опередил Гитлера, и первый удар нанесла бы отмобилизованная и развернутая для боя Красная Армия?" Вот сакраментальный вопрос, в ответ на который исписаны горы бумаги. На первый взгляд, ничего, кроме голословных рассуждений, высказать по такому поводу невозможно ("история не знает сослагательного наклонения"), однако, именно лепельская операция предстает перед нами сегодня как идеальная "машина времени", позволяющая отбросить многочисленные "если бы".

Отмобилизованные (по некоторым позициям - даже с превышением штатных норм) мехкорпуса заблаговременно (применительно к 7 МК это утверждение бесспорно) сосредоточены в исходном районе; потери на этапе выдвижения и сосредоточения были минимальными или вовсе нулевыми. Задача, поставленная перед мехкорпусами (глубокая наступательная операция) - та самая, для которой они и создавались; сами номера (5 МК и 7 МК) говорят о том, что это "старые" кадровые мехкорпуса первой волны формирования (1940 года). Маршруты предстоящего наступления отработаны на карте и на местности; сама местность - понятная и привычная для русского солдата (восточная Белоруссия у границы со Смоленщиной). На календаре - июль, середина лета, оптимальное время для действий механизированных соединений. Наконец, относительно малочисленный противник даже не догадывается о подходе к фронту мощного бронетанкового "кулака".

В этой, практически идеальной картине был только один ошеломляюще жуткий штрих - на 16-й день войны районом сосредоточения ударной группировки стали Витебск и Орша. 500 км к востоку от границы. Половина расстояния от Бреста до Москвы.

 

Центральный участок Восточного фронта (линия Минск, Смоленск, Москва) был выбран высшим командованием вермахта в качестве направления главного - в масштабе всей кампании против СССР - удара; там была развернута самая мощная Группа армий "Центр", по некоторым показателям превосходившая две другие (ГА "Север" и Юг") вместе взятые. С воздуха наступление немецких войск поддерживал 2-й Воздушный флот - самая крупная группировка авиации, на вооружении которой находилась половина всех боевых самолетов Восточного фронта (в т.ч. все пикирующие бомбардировщики Ju-87). Наличие в составе ГА "Центр" двух ударных механизированных группировок (2-я и 3-я Танковые группы, всего 9 танковых и 7 моторизованных дивизий) позволяло спланировать операцию по глубокому охвату и окружению советских войск.

Командование ГА "Центр" и 3-й Танковой группы вермахта настойчиво предлагали план наступления 3-й ТГр через Вильнюс к Западной Двине, на Полоцк и Витебск, с дальнейшим поворотом на юг; такой вариант действий позволял обойти непроходимый массив лесов и болот в верховьях р. Березина и в дальнейшем "сгрести" в кольцо окружения всю группировку советских войск, находящихся к западу от Днепра. Другими словами, выполнить задачу, поставленную директивой "Барбаросса" ("основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Запад­ной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посред­ством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев; отступ­ление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено..."), в ходе одной грандиозной операции.

Верховное командование отклонило эти предложения как авантюристичные и решило "ограничиться" окружением войск Красной Армии западнее р. Березина, при этом Танковым группам предстояло пройти порядка 350 км (и это по прямой, без учета реальной протяженности дорог и боевого маневрирования) - от Сувалки на Вильнюс, Минск и от Бреста на Барановичи, Минск. В реальности всё получилось еще сложнее: танковые корпуса встретились у Минска, пехотные дивизии замкнули "малое кольцо" окружения в 50-70 км западнее Барановичи, а один из трех танковых корпусов 2-й ТГр через Слуцк вышел к Березине у Бобруйска.

Как бы то ни было, войска Западного фронта были наголову разгромлены. Последние очаги организованного сопротивления подавлены к 2-3 июля. Две трети соединений фронта потеряны полностью, численность личного состава вышедших из "котла" дивизий в лучших и редких случаях достигала 1,5-2 тыс. человек. Тяжелое вооружение (танки, самолеты, артиллерия средних и больших калибров) брошено практически полностью, потеряно 520 тыс. единиц стрелкового оружия, несколько тысяч вагонов боеприпасов, десятки тысяч тонн горючего. Командование фронта (командующий генерал армии Павлов, начальник штаба генерал-майор Климовских, начальник артиллерии генерал-лейтенант Клич, начальник связи генерал-майор Григорьев, зам. командующего ВВС фронта генерал-майор Таюрский) арестовано и позднее расстреляно.

Планы немецкого командования

Теория и (что гораздо важнее) практика военного искусства дают однозначный ответ на вопрос о том, какие могут быть планы после завершения наступательной операции на глубину в 300 км. Чинить и восстанавливать поврежденную боевую технику, подтягивать тылы, пополнять запасы горючего и боеприпасов, уцелевших людей накормить, дать им выспаться и хотя бы немного отдохнуть. По науке это называется "оперативная пауза".

Продолжительность её бывает разной. Например, в тех же самых местах и таким же жарким летом, но уже 44-го года, советские войска после успешного завершения наступления в Белоруссии (операция "Багратион") простояли на линии р. Висла весь август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. Пять месяцев до начала (12 января 1945 г.) Висла-Одерской наступательной операции. Да, конечно, продолжительность оперативной паузы в том случае определялась, главным образом, сложными перипетиями политической борьбой внутри антигитлеровской коалиции. Но и после того, как на Ялтинской конференции союзниками были согласованы границы будущей Европы, оперативная пауза от завершения Висло-Одерской до начала Берлинской наступательной операции заняла 72 дня.

В июле 41-го немецкие войска ГА "Центр" возобновили движение на восток через несколько дней (!) после того, как передовые части 2-й и 3-й Танковых групп сомкнули кольцо окружения у Минска. 28 июня 12-я танковая дивизия 3-й ТГр вошла в Минск, и уже 3 июля командующий Группы генерал-полковник Г.Гот подписывает приказ о начале новой наступательной операции на глубину в 250-300 км. Действующий на левом (северном) фланге 2-й Танковой группы 47-й корпус (17-я и 18-я танковые дивизии) практически без остановки обошел Минск с юга и по автомагистрали № 1 (Минск, Смоленск, Москва) двигался к мостам через Березину у г. Борисов.

Отсутствие выраженной оперативной паузы в действиях ГА "Центр" имело, по меньшей мере, две причины. Во-первых, немецкие войска понесли на первом этапе "восточного похода" лишь минимальные (не по меркам сегодняшнего дня, а по масштабам истребительной мировой войны!) потери. Принимая во внимание неизбежную погрешность и неполноту сводок, составленных по горячим следам боев, указать потери с точностью до одного человека в принципе невозможно. Верхней границей оценки общих (убитые, раненые, пропавшие без вести) потерь личного состава ГА "Центр" за первые 10 дней войны будут цифры в 19-20 тыс. человек, т.е. в среднем по 40 человек в день на 16-тысячную дивизию.

В частности, потери 3-й ТГр (четыре танковые и три моторизованные дивизии) с 22 июня по 2 июля составили всего 1.769 человек (в т.ч. 583 безвозвратно), что в пересчете дает в среднем 24 человек в день на дивизию. (1) Напротив, потери дивизий 47-го танкового корпуса 2-й ТГр были максимальными среди всех подвижных соединений Восточного фронта: 18-я танковая потеряла 1.346 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 29-я мотопехотная - 1.026 человек. (2) Но даже эти, уже вполне ощутимые, потери составили менее 10% от исходной численности личного состава.

Потери боевой техники были существенно выше - танк начального периода 2МВ, как это ни парадоксально звучит, был весьма хрупким сооружением, требующим постоянного обслуживания и частого ремонта; "противотанковые" особенности белорусских дорог также внесли свой вклад. В результате, к началу июля безвозвратные потери танков (включая пулеметные танкетки Pz-I) 3-й ТГр составили 81 единицу (3), и по меньшей мере такое же количество требовало ремонта (числилось временно неисправным). Другими словами, парк готовых к бою машин сократился примерно до 80% от исходного числа.

Потери 47-го танкового корпуса 2-й ТГр и в этом случае были значительно большими - к 4 июля 17-я и 18-я тд имели в строю порядка 100 танков каждая. Возможно, тут сказалось отсутствие у командования опыта управления танковым соединением в бою - и 17-я, и 18-я танковые дивизии были сформированы на базе пехотных соединений поздней осенью 40-го года. Как бы то ни было, командование вермахта оценивала свои подвижные соединения как еще вполне боеспособные.

Второй причиной, по которой немцы так спешили возобновить наступление, была фатальная недооценка противника. Командование вермахта всерьез считало, что те соединения Красной Армии, которые они смогли разгромить в первые две недели войны, это и есть "основные силы русских сухопутных войск", и теперь остается только гнать разрозненные остатки разбитой армии на восток, к Ленинграду и Москве.

1 июля 1941 г. командование 3-й ТГр выпустило "Указания по дальнейшему ведению боевых действий", в которых бодро констатирует: "По имеющимся на сей момент сведениям нет оснований для того, чтобы предположить наличие свежих сил неприятеля южнее верховья р. Западная Двина" (в реальности на тот момент в указанном районе развертывались две (!) общевойсковые армии Второго Стратегического эшелона). Приложенная к упомянутому выше приказу 3-й ТГр от 3 июля разведывательная сводка № 10 дает такую оценку сил и намерений противника: "Отмечается наличие отдельных разрозненных частей в районе Витебск, Дисна, оз. Нарочь, Борисов. Лишь в немногих местах соединениям противнику, сколоченным из самых разных частей, удалось взорвать мосты при нашем приближении... Можно сделать вывод о том, что русские не будут оборонять сектор Витебск, Дисна ввиду отсутствия достаточных сил и нехватки времени. Противник, однако, может оказать сопротивление местного масштаба в районе плацдармов и переправ..." (4)

Исходя из такой оценки возможностей противника, командование 3-й ТГр разработало отнюдь не тривиальный план наступления. Казалось бы, условия местности подсказывали оптимальный маршрут движения через т.н. "смоленские ворота" - полосу открытой местности шириной 70 км от Витебска до Орши, между реками Западная Двина и Днепр. Однако, дивизии 3-й ТГр двинулись не на восток, а на север от Минска. Обойдя непроходимый для танков лесисто-болотистый район в верховьях р. Березина, они должны были форсировать Западную Двину в районе Полоцка, выйти на шоссе Полоцк, Витебск и далее на север к Невелю, затем повернуть на юго-восток, вернуться на левый (южный) берег Зап. Двины и наступать через Велиж на Ярцево (н.п. в 50 км северо-всточнее Смоленска).

Такие странные маневры имели своей целью использовать дороги с твердым покрытием к северу от Зап. Двины, не перегружая сверх меры главную магистраль Минск, Орша, Смоленск, которая была отдана для движения 47-го танкового корпуса 2-й ТГр. Понятно, что решиться на двукратное форсирование полноводной реки можно было только в предположении, что "русские не будут оборонять сектор Витебск, Дисна ввиду отсутствия достаточных сил".

Практически к 4-5 июля сложилась следующая дислокация подвижных соединений вермахта на северном фланге ГА "Центр". Четыре дивизии (19 тд, 20 тд, 14 мпд, 18 мпд) 3-й ТГр вышли к Западной Двине и начали форсирование реки в полосе от Дисна до Улла. 20-я мотопехотная дивизия подходила к Лепелю, имея своей задачей поддержать действий 20-й тд при форсировании Зап. Двины, 12-я танковая оставалась в районе Минска. Единственным соединением 3-й ТГр, оказавшимся восточнее р. Улла, была 7-я танковая дивизия, которая вела наступление вдоль южного берега Зап. Двины, на Бешенковичи, Витебск. 18-я танковая дивизия (47-й танковый корпус 2-й ТГр), с боем прорвавшись через переправы на реках Березина и Бобр, двигалась по автомагистрали на Толочин; вторая танковая дивизия этого корпуса (17 тд), переправившись через Березину у Борисова, проселочной дорогой через Черею шла к Сенно.

Второй эшелон

Стремительный разгром войск Прибалтийского и Западного военных округов (соответственно, Северо-Западного и Западного фронтов) не стал прологом к падению Ленинграда и Москвы лишь потому, что тов. Сталин к войне готовился. И не абстрактно-теоретически, а вполне конкретно - к войне, которая должна была начаться в июле-августе 1941 года.

Точные даты начала стратегического развертывания Красной Армии назвать не представляется возможным, т.к. процесс был покрыт беспрецедентной даже для Советского Союза завесой секретности. Из того, что известно, первыми 22 мая 1941 г. начали погрузку в эшелоны соединения 16-й Армии и 5-го мехкорпуса; с учетом огромного расстояния (от Забайкалья и Монголии до Бердичева, Шепетовки) и сохраняющегося режима работы железных дорог мирного времени они должны были прибыть в указанный район с 17 июня по 10 июля. В конце мая было принято решение о формирований четырех новых армий на базе командования и войск внутренних округов: 19-й (Северо-Кавказский округ), 20-й (Орловский округ), 21-й (Приволжский округ), 22-й (Уральский округ). Кроме того, в состав названных армий включались соединения Московского и Харьковского военных округов.

Чуть позднее, в середине июня принято решение о создании 24-й Армии (Сибирский округ) и 28-и Армии (Архангельский округ). Первоначально предполагалось, что 22-я армия сосредотачивается в тылу Западного фронта в районе Витебска; 19-я, 20-я и 21-я в глубине Юго-Западного фронта в полосе от Чернигова до Черкасс, 24-я и 28-я Армии, соответственно, юго-западнее и северо-западнее Москвы. Сроки завершения всех перевозок (а это порядка 3 тыс. железнодорожных эшелонов!) были установлены на 3-10 июля. С соблюдением строжайших мер маскировки, погрузившись ночью на заброшенных полустанках, в заколоченных фанерными щитами вагонах семь армий двинулись на запад.

На рассвете 22 июня "противник, упредив наши войска в развертывании" (именно такая формулировка была использована в Оперсводке № 01 Генштаба Красной Армии), начал вторжение. Планы использование армий РГК пришлось срочно менять, т.к. главной задачей теперь стало не наступление с территории западной Украины на Краков, Катовице, а оборона на смоленском направлении. Уже 27 июня были отданы приказы о развертывания 20-й и 21-й Армий в "смоленских воротах" и далее по реке Днепр (на рубеже Витебск, Орша, Могилев, Рогачев, Речица), 22-я Армия, напомню, выдвигалась на рубеж Западной Двины еще по довоенным планам. 

В результате в первых числах июля на северном берегу р. Западная Двина от Дисны до Витебска заняли оборону четыре свежие стрелковые дивизии (112 сд, 98 сд, 174 сд, 186 сд) - и это не считая отходящие к Двине остатки разгромленных соединений Северо-Западного фронта. Еще одна дивизия (153 сд) 22-й Армии была выдвинута на запад от Витебска для обороны рубежа озерного дефиле у Черногостье. Непосредственно в "смоленских воротах" развертывались четыре стрелковые дивизии (73 сд, 229 сд, 233 сд, 137 сд), и далее по р. Днепр от Орши до Шклова - еще три стрелковые дивизии (18 сд, 110 сд, 172 сд) 20-й Армии.

Принятое распределение сил свидетельствует о том, что ожидалось нанесение немцами главного удара через "смоленские ворота"; в реальности же, как было выше отмечено, подвижные соединения 3-й ТГр наступали севернее, через Западную Двину у Полоцка. И тем не менее, наличие мощного естественного рубежа (полноводная река Зап. Двина) в сочетании с двумя сотнями железобетонных ДОТов Полоцкого УРа (да, таких же примитивных, как и финские на "линии Маннергейма") позволяли рассчитывать на то, что наступление противника удастся затормозить. Большего чем "затормозить" и не требовалось, т.к. в район междуречья Двины и Днепра форсировано выдвигались (опять же, с Украины) еще две армии РГК (16-я и 19-я), а в глубине создаваемого нового фронта, от Ст. Руссы до Брянска развертывались шесть армий "третьего эшелона" (29, 30, 24, 28, 31 и 32-я).

Два последних мехкорпуса

Оборона должна быть активной. Такое указание было зафиксировано на первой же странице боевого устава Красной Армии (ПУ-39). Соответственно, командование нового Западного фронта (а с 4 июля должность комфронта занял сам нарком обороны маршал Тимошенко) не собиралось ограничиваться одним только выстраиванием "цепочек" стрелковых дивизий вдоль речных рубежей. Была и еще одна причина, по которой советское командование спешило с нанесением мощного контрудара танковыми соединениями - время, увы, работало на противника: пехотные дивизии ГА "Центр", ранее связанные боями в белостокском и минском "котлах", должны были в ближайшие 5-10 дней подойти к линии фронта, и это могло радикально изменить соотношение сил.

В Красной Армии крупное танковое соединение - две танковые и одна моторизованная дивизия (по штатной численности танков превосходившая немецкую танковую) плюс отдельный мотоциклетный полк - называлось на тот момент "механизированным корпусом". Номинально таких мехкорпусов было сформировано 29, фактически же не более 14-15 из них были укомплектованы хотя бы до половины штатной численности. Большая часть боеспособных мехкорпусов к началу июля 41-го года уже растаяли в пламени приграничных сражений, два мехкорпуса (1-й из Ленинградского и 2-й из Одесского округов) находились на пороге того же. Оставались всего два крупных, полнокомплектных мехкорпуса, их и решено было бросить в контрнаступление.

7-й мехкорпус (командир генерал-майор Виноградов) Московского ВО начал выдвижение на запад вечером 24 июня, гусеничную технику загрузили на железнодорожные платформы, колесные машины двинулись своим ходом. Обстановка на фронте в Белоруссии менялась быстрее, чем стучали колеса по рельсам, и задача корпуса несколько раз менялась, причем разными начальниками. Первоначально предполагалось сосредоточиться в районе Вязьмы, затем (утром 26 июня) из Генштаба по телефону поступил устный приказ двигаться дальше на запад к Смоленску. (5) Примечательно, что за сутки до этого, в 8:20 25 июня командующему Западного фронта Павлову из Генштаба была отправлена телеграмма: "В ваше распоряжение прибудет 25.6.41 в Минск 7-й мехкорпус из МВО". (6)

Сегодня уже никто не сможет сказать точно - было ли у верховного командования реальное намерение деблокировать окруженную у Минска группировку, или же сообщение о подходе свежего мехкорпуса было отправлено "для поднятия духа" Павлова; однако в Журнале боевых действий 1-й мд (дивизия входила в состав 7 МК) есть запись о том, что в 13:00 25 июня был получен приказ "продолжать движение на Минск". (7)

Фактически же ни одна часть 7 МК до Минска не дошла. Приказ № 1 штаба 7 МК, подписанный в 09:30 27 июня, мрачно констатировал: "Мотомехчасти противника в 6:00 26.6.41 вышли в район Минска и движутся в восточном направлении" и ставил задачу танковым дивизиям корпуса сосредоточиться в районе ст. Рудня, Заольша, Зуя (40-50 км юго-восточнее Витебска) "в готовности ударом на юг прижать танки противника к р. Днепр и уничтожить". (8) Другими словами, корпус предполагалось использовать для отражения возможного прорыва немцев по автостраде №1 через Борисов на Смоленск.

26 июня приказом командующего 20-й Армии 1-й моторизованной дивизии было поручено занять оборону в 12-15 км западнее Орши. Там она простояла до утра 1 июля. Дальнейшие события в Боевом донесении № 08 командира 1-й мд описаны так: "В 3:40 1.7 через начальника штаба 16-й (так в тексте - М.С.) Армии получил боевой приказ командующего Западным фронтом генерала армии Павлова выдвинуться на р. Березина, фронт Зембин, Борисов, Чернявка, к 12:00 1.7.41 с задачей не допустить переправ противника через р. Березина". (9) Выполняя этот приказ (возможно, последний, который успел отдать Павлов), "первая пролетарская" окончательно вышла из подчинения 7 МК и вела боевые действия в полосе Борисов, Толочин в отрыве от основных сил корпуса.

Тем временем танковые дивизии 7-го мехкорпуса (14-я и 18-я) сосредотачивались юго-восточнее Витебска, подтягивали отставшие подразделения, пополняли запасы горючего и боеприпасов. К 29-30 июня сосредоточение частей 7 МК было завершено, это подтверждается документами штабов корпуса и дивизий. В последующие дни, как следует из доклада о боевых действиях корпуса, "всеми частями корпуса велась беспрерывная разведка на широком фронте до рубежа Полоцк, Лепель, Борисов. Одновременно средствами дивизий и корпуса производилось оборудование, ремонт дорог и постройка мостов на маршрутах предполагаемых контратак... Изучена местность, намечены рубежи развертывания и разработаны планы действий на местности с командирами соединений и частей". (10)

Сосредоточение 5-го мехкорпуса (13-я и 17-я тд, 109-я мд) происходило в несравненно более сложных условиях. По предвоенным планам эти соединения перевозились по железной дороге из Забайкалья на Украину, и 21-24 июня первые эшелоны начали прибывать на ст. Бердичев, Проскуров, Шепетовка. Тут их и застало решение высшего командования об экстренной передислокации в полосу Западного фронта. Проблемой стало даже не само расстояние (600 км паровоз проходит за 1-2 дня), а неизбежное в такой ситуации перемешивание частей и подразделений; в особо тяжелую ситуацию попала 13-я тд, потерявшая свой батальон связи и разведбат (они так и остались в полосе Юго-Западного фронта).

Части 17-й танковой дивизии сосредоточились в районе Красное, Гусино (65 км восточнее Орши) к вечеру 3 июля (11), эшелоны 13-й танковой дивизии выгружались с 1 по 7 июля. (12) Затем, уже своим ходом части вышли в район Селекта, Клюковка ( 15-25 км севернее Орши). При всех сложностях с передислокацией, перечень матчасти, с которой танковые дивизий 5 МК прибыли на фронт, впечатляет - такого количества боевой и транспортной техники не было нигде, даже в ударных мехкорпусах первого эшелона Киевского ОВО. Так, в 13-й тд числилось 948 грузовых и 248 специальных машин, 128 бензоцистерн, 75 тягачей разных типов; (13) в 17-й тд набралось 156 бензоцистерн (14) - абсолютный рекорд среди всех танковых дивизий Красной Армии. Впрочем, особо удивляться тут нечему, т.к. дивизии Забайкальского округа с конца 30-х годов фактически находились в режиме военного времени.

Моторизованная дивизия 5-го мехкорпуса (109-я мд) почти в полном составе осталась на Юго-Западном фронте. К 30 июня в район Орши по ж/д прибыли только два стрелковых и два танковых батальона с некоторыми саперными, инженерными и зенитными подразделениями; все это было сведено в "отряд 109-й мд" под командованием начальника штаба дивизии майора Мернова. В "отряде" числилось 68 исправных танков БТ, 285 автомашин разных типов, 2705 человек личного состава, что можно условно считать "одной четвертой танковой дивизии". (15)

В сумме 5-й мехкорпус к моменту начала контрнаступления имел на вооружении порядка 880 танков (13 КВ, 20 Т-34, 565 БТ, 281 Т-26) и 70 пушечных бронемашин БА-10. По количеству бронетехники это не уступало любой из Танковых групп вермахта на Восточном фронте. "Витебская группа" (7-й мехкорпус без 1-й мд) к началу боевых действий (6 июля) имела на вооружении порядка 510 танков (34 КВ, 29 Т-34, 187 БТ, 262 Т-26) и 72 БА-10. (16) Стоит отметить, что танки "старых типов" в столичном 7 МК были достаточно свежими: 233 машины (52%) имели запас моторесурса в 100 и более часов. (17)

Замысел контрудара

В последние годы в публикациях на военно-историческую тему стала весьма модной дурная игра "Обругай генерала". Вышла в свет даже целая книжка под названием "Если бы не генералы".

Правила игры простые: ЛЮБОЕ решение, принятое высшим командованием КА летом 41-го года, надо назвать "безумным", "безответственным", "самоубийственным" и пр. Решили наступать? "Тупые генералы погнали солдат на убой!" Приказано занять оборону? "Трусливое и безынициативное решение погубило армию!" Скажем прямо, в логике "игрокам" не откажешь - надо же как-то объяснять публике, по какой причине в обстановке "беспримерного в истории массового героизма Красной Армии" немцы осенью 41-го дошли до Москвы, Таганрога и Тихвина; выбирая между давно ушедшими из жизни генералами и Главным Советским Мифом, решено было пожертвовать первыми для спасения второго...

Историография Лепельской операция не стала исключением. По мнению ряда авторов надо было не "гнать мехкорпуса в самоубийственное наступление", а оставить их восточнее линии Витебск, Орша с задачей "подпереть оборону стрелковых дивизий". Так ли это? Прежде всего, следует напомнить, что всякую вещь желательно использовать по её прямому назначению. Микроскоп - даже не самый современный и мощный - лучше использовать для подсчета лейкоцитов в крови, а не подпирать им дверь в лабораторию. Крупные бронетанковые соединения (дивизии и мехкорпуса) создавались как инструмент глубокой наступательной операции, а не для "подпирания" собственной пехоты.

Исходный замысел Лепельской операции - нанести удар по танковым соединениям противника прежде, чем к ним подтянется от Минска немецкая пехота - вполне соответствовал базовым принципам военного искусства: бить врага по частям. К общему добавлялось частное: конкретный опыт первых двух недель войны не давал оснований для радужных надежд на то, что "цепочка" стрелковых дивизий сможет остановить или, по меньшей мере, надолго задержать и обескровить немецкий танковый "таран"; разумнее было нанести упреждающий удар и выбить танки противника прежде, чем они "раскатают" четыре стрелковые дивизии, занявшие оборону в "Смоленских воротах".

Фактически же обстановка на момент начала операции сложилась даже лучше, чем предполагали в штабе Западного фронта. Как было уже отмечено выше, главные силы 3-й ТГр вермахта наносили удар не на восток, а на северо-восток, форсируя р. Западная Двина на участке Дисна, Полоцк, Улла. Непосредственно в полосе запланированного удара мехкорпусов (междуречье Двины, Днепра и Уллы) находилось всего две немецкие дивизии (7-я и 17-я танковые), и это существенно меняло соотношение сил в пользу Красной Армии.

Поздним вечером 4 июля Военный Совет Западного фронта (Тимошенко, Маландин, Мехлис) утвердил Директиву № 16. В ней, в частности, ставилась задача: "Подготовить контрудар 7-м и 5-м мехкорпусами во взаимодействии с авиацией в направлениях Островно (н.п. у шоссе в 22 км западнее Витебска) и Сенно. Успех развивать 7-м мехкорпусом в направлении Камень, Кубличи и 5-м мехкорпусом – на Лепель". (18) При этом подписанная часом раньше Разведсводка № 18 штаба ЗФ предполагала, что "основная группировка [противника] на лепельском направлении, где сосредоточенно до двух танковых и одной-двух моторизованных дивизий". (19) Такая же (ошибочная) оценка была отправлена в Ставку ГК вечером 5 июля: "Основная группировка противника до двух танковых и двух мотодивизии в районе Лепель, откуда она развивает действие в витебском направлении... Вспомогательные действия противник ведет на полоцком и оршанском направлениях". (20)

Адекватная оценка группировки и планов противника появляется лишь в ночь с 5 на 6 июля, в приказе командующего 20-й Армии: "Противник, прикрываясь против 20-й армии, главный удар танковыми и моторизованными соединениями наносит через р. Западная Двина в полоцком направлении. 20-я армия в 5:00 6 июля 41 г. своими механизированными корпусами наносит удар во фланг и тыл (подчеркнуто мной - М.С.) полоцкой группировке противника". (21) Таким образом, вместо удара "в лоб" главной танковой группировки врага (именно такое, чреватое тяжелыми потерями развитие событий предполагала Директива Военного совета ЗФ) фактически предстояло нанести удар во фланг относительно малочисленных сил противника.

Соотношение сил сторон

Немецкая 7 PzD (здесь и далее мы будем использовать латинские аббревиатуры, дабы читатель не путался между советскими и немецкими дивизиями с одинаковыми номерами) имела достаточно редкую структуру (в её составе было четыре танковых батальона) и рекордное среди всех дивизий на Восточном фронте число танков - 265 единиц (правда, если вычесть "вооруженные" макетом пушки командирские машины, то получится ровно 250). Так много их было утром 22 июня, и если бы доклады штабов соединений Красной Армии, которые успела разгромить и отбросить на восток 7 PzD, были хотя бы наполовину правдой, то от немецкой дивизии к 6 июля должен был остаться номер и куча сгоревших танков.

Дивизия, однако же, была еще вполне жива; к началу июля безвозвратные потери составили всего 25 танков. (22) Количество временно неисправных танков, как правило, превышает "безвозврат", соответственно, цифру 200 можно считать верхней границей оценки численности боеготовых танков 7 PzD (классическое советское военно-историческое исследование Лепельской операции называет цифру 150). (21) Кроме того, при наступлении на Витебск дивизии был придан 101-й батальон огнеметных танков (машина на базе легкого танка Pz-II); из своих 65 танков этот батальон к 30 июня безвозвратно потерял 4 машины. В сумме опять же набирается 250 единиц, т.е. ровно в два раза меньше, чем в 7 МК.

Оценив количество, не забудем и о качестве. Основу танкового парка 7 PzD составляли чешские танки "Шкода" образца 38-го года, получившие в вермахте обозначение Pz-38 (t). Это легкий танк с противопульным бронированием, 37-мм пушкой, маломощным (125 л/с) бензиновым двигателем и корпусом, собранным на болтах и заклепках (головки которых при попадании вражеского снаряда отрывались и калечили экипаж). Но даже и такого "чуда техники" на всех не хватало, и в танковых дивизиях вермахта в качестве линейного танка использовался легкий Pz-II, вооруженный 20-мм пушкой (примечательно, что в советских документах 41-го года эту машину вполне справедливо называют "танкеткой с крупнокалиберным пулеметом"); в 7 PzD изначально числилось 53 таких танка. 34 танка КВ и 29 Т-34, стоявших на вооружении 7 МК, в чистой "дуэльной" ситуации могли перестрелять весь этот "танковый зверинец", оставаясь в относительной (Т-34) и даже полной (КВ) безопасности.

Танки в танковой дивизии - это "наконечник копья", вещь необходимая, но отнюдь не единственная, нужно еще и "древко", т.е. артиллерия и пехота. Артиллерийский полк 7 PzD, при условии полной штатной укомплектованности, изначально имел на вооружении 24 гаубицы калибра 105-мм, 8 гаубиц калибра 150-мм и 4 пушки калибра 105-мм, итого 36 стволов. Даже в предположении (скорее всего ошибочном) о нулевых потерях за первые две недели войны, это меньше, чем ДВА полностью укомплектованных (по 12 гаубиц 122-мм и 12 гаубиц 152-мм) полка в двух танковых дивизиях 7 МК. Но на рубеже р. Черногостница, н.п. Тепляки (а именно там началось и закончилось наступление 7 МК) стояла в обороне свежая 153-й стрелковая дивизия (23), а это еще два артполка (всего 44 гаубицы и 12 пушек 76-мм) и три полка пехоты по три батальона в каждом - в дополнение к шести мотострелковым батальонам в двух танковых дивизиях. В сумме набирается 15 пехотных батальонов против 4 в немецкой танковой дивизии.

Если в полосе предполагаемого наступления 7 МК численное превосходство советской стороны в танках и артиллерии было "всего лишь" 2-кратным, то в полосе наступления 5 МК оно было просто подавляющим. 17 PzD в предшествующих боях (у Барановичей, Минска и Борисова) понесла серьезные потери: порядка 80 танков из 202, числившихся в дивизии к началу "восточного похода", вышли из строя (полный "безвозврат" и ремонт). Таким образом, даже по максимальной оценке (в исследовании Антонова приводится цифра 90) в 17 PzD было порядка 120 танков, т.е. в 7-8 раз меньше, чем в соединениях 5-го мехкорпуса.

Качество боевой техники было немногим лучше, чем в 7 PzD. В качестве линейного танка использовалось 44 Pz-II и даже 12 учебно-боевых танкеток Pz-I, вооруженных пулеметами винтовочного калибра. Основу танкового парка составляли, казалось бы, средние танки (106 единиц Pz-III), но при чуть более внимательном рассмотрении выясняется, что без единого исключения это были "тройки" первых модификаций, т.е. с 37-мм пушкой и 30-мм броней, которую снаряды советских танков БТ, Т-26, бронеавтомобилей БА-10 и пехотных "сорокапяток" уверенно пробивали на реальной дистанции прицельной стрельбы (600-700 м).

Структура 5 МК тоже имела свою уникальность - корпусу из резерва Зап.фронта было придано два отдельных артполка (467-й и 587-й). (24) Это так называемые "корпусные артполки", и стоящие на их вооружении тяжелые 122-мм пушки и 152-мм пушки-гаубицы делают бессмысленным простое сравнение числа стволов с артполком немецкой танковой дивизии - их наличие создавало не только кратное численное превосходство, но и другое качество (дальность стрельбы и поражающее действие снаряда) в сравнении с легкими 105-мм гаубицами немецкого артполка. Не забудем и про наличие "собственной" артиллерии танковых дивизий 5-го мехкорпуса: "Артполки были полностью снабжены матчастью артиллерии 122-мм по 12 ед. и 152-мм по 12 ед., всего 24 орудия в полку". (25)

Так и это еще не все. Уходя от Борисова, немецкая танковая дивизия оставила там для обороны стратегически важной переправы через Березину два (из четырех) мотопехотных батальона, один (из трех) танковый батальон и - что чрезвычайно важно в преддверии встречи с лавиной танков 5-го мехкорпуса - противотанковый дивизион. (26) Эти подразделения начали прибывать к месту сражения юго-западнее Сенно лишь во второй половине дня 7 июля, после чего превосходство 5 МК (с учетом "отряда 109-й мд") по пехоте стало "всего лишь" 2-кратным (8 батальонов против 4 в 17 PzD).

Впрочем, и это было учтено в упомянутом выше приказе командующего 20-й Армии от 6 июля: "Вслед за наступающими мехкорпусами стрелковые дивизии выделяют отдельные стрелковые части с артиллерией с целью закрепления захваченного пространства и содействия механизированным корпусам". Четыре стрелковые дивизии 20-й Армии до 10 июля фактически бездействовали, так что выполнить этот приказ теоретически было возможно; с другой стороны, обнаружить в документах следы этих "отдельных стрелковых частей с артиллерией" не удается, но делу "закрепления захваченного пространство" это никак не помешало - закреплять было нечего.

Краткий курс поражения

Лепельская операция - это сложное сочетание действий четырех дивизий, теоретически объединенных единым замыслом и командованием и фактически разнесенных во времени и пространстве. Для облегчения участи читателя, который захочет во всем этом разобраться, опишем сначала ход операции "по шагам", в хронологическом порядке по дням и географически с севера на юг.

5 июля. К исходу дня части 14-й тд и управление 7-го мехкорпуса, совершив 40-км марш, сосредоточились в исходном для наступления районе (Гнездиловичи, Светогоры, Островно) в 6-11 км восточнее р. Черногостница. 18-я тд с выходом опоздала и закончила сосредоточение в районе Тепляки, Кругляны, Стриги (по обеим сторонам р. Оболянка) к полудню 6 июля. (27) Соединения 5-го мехкорпуса в течение дня продолжали сосредоточение в районе с-з Орши, "приводили материальную часть в боевую готовность, пополнялись ГСМ и боеприпасами" (28)

6 июля. Два боевых отряда 14-й тд (батальон мотопехоты и рота танков в каждом) предприняли попытку форсировать р. Черногостница и закрепиться на её западном берегу, одному из отрядов к вечеру удалось захватить небольшой плацдарм у н.п. Дуброво (в районе впадения реки в озеро Сарро).

18-я тд действовала двумя боевыми группами. 36-й танковый полк имел задачу переправиться через р. Березка у Шотени и затем через Запрудье обойти озеро Сенно с северо-запада. За день эта группа прошла 20 км и утром 7 июля в 4 км восточнее Шотени вступила в бой с противником (это был разведбат немецкой 7 PzD ). Главные силы 18-й тд (35-й тп, 18-й ап, 18-й мсп) по богушевскому шоссе вышли к восточной окраине Сенно, где вступили в бой с противником (это был передовой отряд немецкой 17 PzD в составе разведбата дивизии и одного усиленного батальона мотопехоты с саперными и зенитными подразделениями). (26) К вечеру дивизия выбила противника из Сенно и перешла к обороне. (29) Сразу же отметим, что это был первый и единственный успех в ходе всей операции двух мехкорпусов.

Соединения 5-го мехкорпуса, практически не имея встреч с противником, совершили марш на 30 км, переправились через р. Оболянка и вышли на линию ст. Серкуты, Рясно, Обольцы. (30)

7 июля. Части 14-й тд по подготовленным за ночь переправам выдвинулись на западный берег р. Черногостница и перешли в наступление. Продвинувшись на 3-4 км, они вступили в ожесточенный встречный бой с главными силами 7 PzD. Понеся тяжелые потери, 14-й тд во второй половине дня вернулась на восточный берег р. Черногостница и далее "отошла в исходное положение (Гнездиловичи, Светогоры, Островно), приводя себя в порядок и эвакуируя материальную часть". (31)

36-й танковый полк 18-й тд весь день безуспешно пытался сбить разведбат немецкой 7 PzD с переправ у н.п. Шотени. Главные силы 18-й тд в районе Сенно отбивали атаки противника, наступающего с севера (это была одна танковая рота и подразделения мотоциклетного батальона 7 PzD) и с юго-запада (передовой отряд немецкой 17 PzD). До конца дня захватить Сенно немцам не удалось.

Соединения 5-го мехкорпуса почти весь день простояли на месте ("в течение ночи с 6 на 7 и до 18:00 7 июля произвели пополнение горючим, подтянули тылы и приводили матчасть в порядок"). Вечером передовые отряды 13-й и 17-й танковых дивизий у дороги Толпино, Липовичи врезались в марширующие к Сенно части немецкой 17 PzD. Действующий на левом фланге корпуса "отряд 109-й мд", не имея соприкосновения с противником, к исходу дня дошел до Волосово (н.п. в 6 км ю-з Ридомль). (32)

8 июля. 14-я тд до полудня бездействовала, затем в 14:00 начала движение в южном направлении к Сенно, но к вечеру остановилась на рубеже оз. Липно, Тепляки и "до выяснения обстановки перешла к обороне". (33)

36-й танковый полк 18-й тд до 18:00 продолжал безуспешные попытки продвинуться в направлении Шотени. Главные силы 18-й тд в районе Сенно до полудня отбивали атаки значительно возросших сил противника (воспользовавшись отходом 14-й тд с рубежа р. Черногостница, немцы перебросили к Сенно до двух танковых батальонов 7 PzD с артиллерией и мотопехотой). Во второй половине дня части 18-й тд оставили Сенно "и в ночь на 9.7.41 отходили в беспорядке на восток в направлении Богушевское". (34)

Соединения 5-го мехкорпуса весь день с раннего утра вели ожесточенный бой с главными силами 17 PzD в районе Толпино, Липовичи, Овсище, Белица (15-20 км ю-з Сенно). Колонну немецкой дивизии удалось разорвать на несколько отдельных узлов обороны, при этом её тыловые подразделения беспорядочно отошли к Черея; ближе к вечеру контратакой танкового полка 17 PzD немцам удалось восстановить связь между частями дивизии.

9 июля. Части 14-я и 18-я тд отошли на восточный берег р. Оболянка и до вечера занимали оборону на этом рубеже.

Части 5-го мехкорпуса "приводили матчасть в порядок и вели боевую разведку". (35). Немецкая 17 PzD к 17:00 вошла в Сенно. С запада на дорогу Липовичи, Сенно вышли передовые подразделения немецкой 12 PzD.

10-11 июля Немецкая 7 PzD снова сосредоточилась в районе шоссе Бешенковичи, Витебск и, отбрасывая на восток остатки 14-й тд и 153-й сд, перешла в наступление. Части 7 МК с рубежа р. Оболянка начали отход к шоссе Орша, Витебск и далее к ст. Крынки, Лиозно (т.е. в район первоначального сосредоточения корпуса ю-в Витебска). (36)

Немецкая 17 PzD в ночь с 9 на 10 июля начала выдвижение из Сенно на юго-восток, к главной автомагистрали Борисов, Орша, Смоленск. Утром 10 июля передовой отряд дивизии занял Обольцы, к полудню, пройдя более 40 км, немцы вышли на автомагистраль в районе Коханово (н.п. и ж/д станция в 30 км западнее Орши). Появление механизированных колонн противника восточнее расположения частей корпуса было оценено командованием 5 МК как "окружение", после чего было принято решение "вывести корпус из окружения в ночь с 10 на 11 июля в прежний район сосредоточения". (37)

К вечеру 11 июля остатки 13-й и 17-й тд, в ряде случаев имея боестолкновения с противником, вышли в указанный район севернее Орши; "отряд 109-й мд" сосредоточился в районе сбора вечером 12 июля, "пройдя без единого выстрела все рубежи возможного столкновения с противником". (38) Реально окруженные юго-западнее Сенно подразделения мотострелкового полка 17-й тд в течение нескольких дней, двигаясь кружными путями в северо-восточном направлении, вышли к своим.

Огонь с неба

Итак, ни одна задача, поставленная перед мехкорпусами, не выполнена, ни одна дивизия не прошла и половины расстояния до Лепеля, главная (полоцкая) группировка противника, во фланг которой теоретически наносился удар, не услышала даже отдаленного гула канонады. При этом за 3-4 дня боев потеряно порядка 60-70% боевой матчасти. Утратившие боеспособность остатки бывших танковых дивизий откатились на восток и в дальнейшем, стремительно теряя людей и технику, растаяли в новом, смоленском "котле".

Что это было? Прежде, чем начать искать ответ на этот вопрос, отметим (отметём) то, чего заведомо не было.

"6-го велась разведка боем, которая обошлась нам очень дорого, и все же 7-го вы должны были проиграть сражение, но ваша авиация мешала и разбила нас. 7-го наша дивизия была разбита, ваша авиация разбила ее; я едва остался жив..." (39) Яков Джугашвили, который 18 июля давал такие показания в немецком плену, никогда уже не узнал, что примерно в таких же выражениях будут составлены сотни отчетов и донесений штабов Красной Армии, а затем и тысячи страниц сочинений советских историков. В итоге подготовленный двумя поколениями писателей читатель даже и вопроса-то никакого не видит, ему и так всё понятно: источник всех бед - вездесущая и всесокрушающая немецкая авиация, "юнкерсы" с ужасающим воем с утра до ночи все пикируют, пикируют и пикируют, бомбы с них валятся без остановки, и каждая бомба - в цель.

Да, так все и происходит - в самых примитивных компьтерных "леталках-стрелялках". В жизни сложнее. Каждый вылет боевого самолета - это дорогой, дефицитный ресурс, его приходится делить, и не все запросы выполняются; что касается пикирующих Ju-87, то их на всем Восточном фронте от Балтики до Одессы к началу июля было менее 300. Открываем доклад командира немецкой 17 PzD и читаем: "7 июля. Самолеты-разведчики постоянно докладывают о большом скоплении войск противника вокруг Сенно. Заявка на выделение пикирующих бомбардировщиков для уничтожения противника при нахождении его в исходном районе не удовлетворена". (26)

Кстати, двумя строками выше такая запись: "Вражеская артиллерия усиливает огонь по позициям боевой группы Лихта одновременно с бомбардировками авиации противника с бреющего полета". Вероятно, упомянуты новейшие на тот момент Ил-2 из состава 430-го штурмового авиаполка, эта авиачасть "особого назначения" была укомплектована летчиками высшей квалификации из НИИ ВВС; в составе 23-й авиадивизии, приданной мехкорпусам в лепельской операции, был и еще один такой "особый" полк - 401-й истребительный под командованием знаменитого летчика-испытателя Константина Кокинакки. Так что не только немецкие самолеты завывали в воздухе...

Вернемся, однако, к немцам. Пикировщик Ju-87 мог поднять всего 5 (пять) бомб. Четыре легкие 50-кг под крыльями и одна тяжелая фугаска (250 или 500 кг) на специальном рычаге-качалке под фюзеляжем. Что и как можно вывести из строя такими средствами поражения? Конкретный ответ на этот вопрос можно прочитать, например, в февральском (1944 года) выпуске № 10 "Сборника материалов по изучению опыта войны"; реальный многомесячный опыт был таков: "Осколочно-фугасные 50-кг бомбы поражают лёгкие танки на расстоянии до 3—4 м и средние до 2,0—2,5 м. Фугасные бомбы ФАБ-50 поражают осколками лёгкие танки на расстоянии не больше 3 м, средние на расстоянии 1,5-2,0 м... Взрывная волна фугасных бомб ФАБ-50 и ФАБ-100 разрушает броню корпуса танков только в результате прямого попадания... Крупные фугасные бомбы уничтожают легкие и средине танки при взрыве в непосредственной близости от танка и накосят ему поражения на расстоянии около 5 м". (40)

Короче и проще говоря, даже при использовании тяжелой бомбы нужно прямое попадание в танк или взрыв в непосредственной близости от него. Возможно ли такое достигнуть? Полигонные испытания показали, что советский пикировщик Пе-2 с использованием созданного в конце войны полуавтоматического прицела ПБП-4 способен был уложить бомбы в круг диаметром 90 метров. (41) Сколько бомб надо сбросить, чтобы при такой точности попасть в танк? И достижима ли такая точность в реальных условиях боя? Или даже без боя.

16 августа 1947 г. трофейный немецкий (недостроенный) авианосец "Граф Цеппелин" решено было использовать в качестве плавучей мишени (корабль медленно, но неукротимо тонул, и спасти его не представлялось возможным). 22 экипажа 12-го Гвардейского авиаполка отбомбились по огромной (длина 240 м), неподвижной мишени, причем для пущего удобства на взлетной палубе был нарисован белый крест 20 на 20 м с шириной полос 5 метров. Результат - из 88 бомб, сброшенных в пикировании с Пе-2, в авианосец попало всего 6 штук. (42)

На всесокрушающем Ju-87 бомбардировочного прицела не было вовсе. Цель визировалась в "сетке" стрелкового (!) прицела Revi С/12, угол пикирования определялся по меткам-штрихам на остеклении кабины, все остальные параметры (высота, скорость, две угловые скорости, ветер) учитывались "классовым чутьем". И это не потому, что Германия не способна была разработать и изготовить нормальный бомбардировочный прицел - просто некому в кабине одноместного самолета (стрелок-радист сзади тут не подмога) крутить ручки прицела, вводя в него исходные данные для бомбометания. И вы думаете, что по меткам-штрихам "коршуны Геринга" бомбили много точнее "сталинских соколов"?

Критерий истины - практика. Из разнообразного опыта войны имеет смысл оценить использование пикировщиков в войне на море - боевых кораблей мало, каждый имеет свое имя, уничтожение каждого становится событием, которое учтено, задокументировано, которое видели сотни, а то и тысячи глаз. И что же они увидели?

1 мая 1940 г. 3 эскадрильи Ju-87 (т.е. до 36 самолетов) атаковали соединение британского флота, в составе которого находились авианосцы “Арк Ройял” и “Глориес”. Ни одного прямого попадания, и лишь 1 бомба разорвалась у борта “Арк Ройял”.

29 июля 1940 г. 48 Ju-87 бомбардировали английский порт Дувр. Потоплен 1 сторожевой корабль.

12 августа 1940 г. 12-Ju 87 атаковала авианосец “Индомитебл”. 2 прямых попадания, 3 бомбы взорвались у борта.

10 января 1941 г. 33-Ju 87 атаковали авианосец “Илластриес”. 6 прямых попаданий, 3 бомбы взорвались у борта. В тот же день 10 Ju-87 атаковали атаковали линкоры “Уорспайт” и “Вэлиант”, добившись 1 попадания; второй и третий налет на линкоры привел к потере четырех самолетов, но ни одна бомба не попала в цель.

11 января 41 г. 12-Ju 87 атаковали крейсера “Саутгемптон” и “Глостер”. 3 прямых попадания.

16 января 1941 г. большой отряд из 44-Ju 87 бомбардировал авианосец “Илластриес”. 2 прямых попадания. В тот же день 12 Ju-87 атаковали легкие крейсера “Глостер” и “Саутгемптон” и добились 3 прямых попаданий.

26 мая 20 Ju-87 атаковали отряд британского флота. 2 попадания в авианосец “Формидебл” и 1 бомба попала в эсминец эскорта “Нубиэн”.

И так далее. Причем следует учесть, что перечисленные выше "попадания" - это как раз самые удачные (для немцев) эпизоды войны в воздухе, вошедшие в победные сводки и позднейшие учебники. И в этих, лучших случаях число попаданий всегда меньше (иногда в разы, а иногда и на порядок) числа пикирующих бомбардировщиков, принявших участие в налете. Если таковы результаты бомбометания по огромным кораблям (авианосцы, линкоры, крейсера), то можно ли попасть с самолета в танк, размеры которого соотносятся с размером линкора как мышь со слоном?

Вопрос этот был досконально исследован офицерами Оперативного управления штаба ВВС КА совместно с инженерами НИП авиационных вооружений летом 1942 года на Брянском и Западном фронтах. Установлено следующее:

"В период с 6.7.по 14.7.42 г. 3-ю Гв. танковую бригаду ежедневно бомбила немецкая авиация в среднем около 200 вылетов бомбардировщиков в день. Несмотря на такие интенсивные бомбежки, бригада безвозвратных потерь от авиации не имеет. За это время было два случая повреждения танков... В марте 1942 г. в районе г Холм в поле остался один тяжелый танк КВ-1 из состава 71-й тбр. Авиация противника пыталась уничтожить его в течение двух дней. В общей сложности произведено 60 вылетов Ju-87, Ju-88, He-111. Прямых попаданий не оказалось, осколки [бомб] поражения танку не причинили...

В той же бригаде 21 января 1942 г. колонна из 22 легких и средних танков, рассредоточенных на дистанции 50-100 м один от другого, была атакована немецкой авиацией. Самолеты Ju-88 двумя эшелонами по 24 самолета в каждом в течение двух часов бомбили и обстреливали танки. Бомбили с пикирования, с высоты 600 м и ниже, сбрасывались фугасные бомбы калибра от 50 до 250 кг. Только у одного танка был пробит масляный бак...

Генералу армии Жукову было доложено, что мехгруппа генерал-майора Бычковского (Западный фронт) в период с 4 по 9 августа потеряла 106 танков от воздействия авиации противника. Как показало расследование, из 106 выведенных из строя танков только 2 были поражены авиацией, несмотря на ожесточенные бомбардировки, которые проводил противник с малых высот..." (43)

И далее на множестве страниц... Упомянутый выше "Сборник материалов по изучению опыта войны" в феврале 44 г. подвел такие итоги: "Малые размеры и большая прочность танков, благодаря которым для их поражения требуется прямое попадание или взрыв бомб в непосредственной близости от танков, обусловливают низкую вероятность попадания и вследствие этого малую эффективность бомбардировочных действий авиации... Боевая материальная часть, особенно тяжёлые и средние танки, несут при этом ничтожно малые потери".

Но, может быть, в июле 41-го растворение воздухов было каким-то особенным? Да ничего подобного. Всё, как и должно быть: "В 20-15 06 июля колона колесных машин вместе с танками 13 ТД подверглись налету пяти пикирующих бомбардировщиков противника. Налет продолжался 30 минут и чередовался бомбометанием [и] пулеметным огнем... Потерь в личном составе не было, осколками бомб поражено 5 машин, из которых из строя вышла одна". (44)

"Отряд занял исходное положение для атаки Бобовка в 19-30 08.07. В этом районе отряд был подвергнут ожесточенному налету 15 пикирующих бомбардировщиков, который продолжался в течение 3-х часов (?). В результате бомбардировки и штурмовки убито 2 красноармейца и ранено 7, осколками произведено повреждение 5 транспортным машинам. Экипажи боевых машин укрывались в танках и поражений не имели". (45)

Приведенные два эпизода - это всё, что удалось найти при "прочесывании" сотен страниц документов 5-го мехкорпуса. Нет, конечно, фразы типа "авиация противника производила последовательные налеты непрерывными волнами" можно набирать охапками, но вот конкретно и с цифрами - только эти два. В документах 7 МК мне не удалось найти и такого, но зато обнаружились "Сведения о потерях матчасти 14-й танковой дивизии". (46) Документ составлен не ранее 25 июля, фронт откатился на сотню км, ничего проверить уже нельзя, так что можно было всё списать на "последовательные налеты непрерывными волнами". Однако, по графе "уничтожены авиацией противника" проходит всего 13 танков - из 250 бывших в дивизии к началу операции. А в документе "Отчет о движении матчасти 27-го танкового полка" (это один из двух танковых полков 14-й тд) в списке из 49 потерянных танков только про четыре БТ-7 сказано: "Разбиты снарядами И авиабомбами".

После того, как простые эти истины стали доступны широким читательским массам, советско-российские историки известной ориентации немедленно сменили пластинку: "Да, уничтожить танки немецкая авиация не могла, но последовательные налеты непрерывными волнами вывели из строя грузовики с боеприпасами и автоцистерны с горючим, вследствие чего мехкорпуса не смогли выполнить поставленные перед ними задачи". К этому вопросу - про сгоревшие под бомбами грузовики и цистерны - мы еще обязательно вернемся, а сейчас отметим (отметем) еще два сорта заведомого вранья.

"Командир летает над походной колонной..."

В перечне "объективных причин", обусловивших ничтожный результат боевого применения мехкорпусов Красной Армии, номером два (после всесокрушающей немецкой авиации) идет отсутствие бензина. Горючее у нас заканчивается сразу же после начала активных боевых действий. Не стала в этом вопросе исключением и история контрудара под Лепелем, Сенно. "К исходу 6 июля танки почти израсходовали запас горючего" - пишет в своих воспоминаниях генерал-полковник, в июле 41-го в звании полковника руководивший штабом 5 МК. Память подвела немолодого человека? Нет, и в первичных документах 5 МК и его дивизий мы находим те же сетования на постоянно иссякающий бензин в баках танков.

"В 20:00 6 июля командир корпуса решил остановить на ночь части на достигнутых рубежах, подвести горючее, дозаправить машины..." Следующий день: "Из-за недостатка горючего боевая часть (без тылов) 25-го и 26-го полков во главе с командиром дивизии остановилась в районе Вейно, где находилось до подвоза горючего - до вечера 7.7.41г." Наступило утро 8 июля. "Исходное положение для атаки полки заняли: 26-й полк в 11:00, 25-й полк стоял без горючего... Из-за отсутствия горючего в большинстве машин 33-го тп часть машин встала на поле боя..." Затем пришел вечер. "Командир дивизии решил 22:00 8.7.41, прикрываясь с фронта батальоном мотопехоты, отвести танки поочередно для дозаправки..." И так далее, до окончательного разгрома.

Вероятность поражения танка авиабомбой - это сложная статистическая задача, решение которой зависит от десятков технических и тактических параметров. А вот запас хода танка - это даже не "задача", а просто цифра. Не открывая ни одного справочника, можно догадаться, что в эпоху 2 МВ таких танков, которые не могли пройти на одной заправке горючего больше 45 км (расстояние от Орши до упомянутого выше хутора Вейно), просто не существовало в природе.

Всего в наступлении (большая часть которого состояла из марша без соприкосновения с противником) от Орши до Толпино, Липовичи танковые дивизии 5 МК прошли порядка 65-70 км по прямой. С учетом боевого маневрирования, может быть, наберутся все 100 км. Как на это могло не хватить горючего? Основу танкового парка 5 МК составляли БТ-7 (565 ед. из 880). Минимальная цифра запаса хода танка БТ-7 (по грунтовой дороге на гусеницах) составляет 180 км. Чуть меньше (150-175 км) могли пройти по грунтовой дороге Т-26 разных модификаций; у дизельного Т-34 заметно больше - 250 км по пересеченной местности.

Первая задача (наступление на Лепель) могла быть решена на одной заправке - той, что в баках боевых машин. И только при решении последующей задачи (удар во фланг и тыл полоцкой группировки противника) возникла бы необходимость в дозаправке. Для этого в двух танковых дивизиях 5 МК реально было 284 автоцистерны. Обычно использовалась "трехтонка" ЗиС-5, но могла быть и "полуторка" (ГАЗ-АА). Даже в худшем случае - это более 400 тонн горючего одним рейсом. Объем баков танка БТ-7 составлял 650 литров, у Т-26 значительно меньше - 290 литров, по весу это, соответственно, 460 и 205 кг. Вес полной заправки всех танков 13-й и 17-й танковых дивизий составляет порядка 300 тонн. В чем проблема?

От "дилетантского расчета" переходим к документу. Он так и называется "Расчет на обеспечение ГСМ частей 7-го мехкорпуса". Подписал помнач. ОСГ корпуса военинженер 3-го ранга Перов. Полная заправка всех машин (не только танков!) 14-й тд весит 188 тонн. Автоцистерны дивизии могут поднять 192 тн (что, заметим, в пересчете даёт 2,2 тонны на одну цистерну), кроме того, в бочках на грузовиках можно перевести еще 184 тн; итого две полные заправки. В 18-й тд ситуация несколько хуже: нужно 196 тн, по имеющейся таре можно поднять суммарно 317 тн, т.е. "всего лишь" 1,6 заправки. (47). С учетом топлива в баках боевых машин даже эта дивизия могла пройти минимум 400 км. От Витебска до Каунаса.

Было ли что заливать в перечисленные бочки и автоцистерны? В общем известно, что горючего в западных военных округах СССР было складировано столько, что наступающий вермахт покрыл треть своего расхода за счет трофейного советского бензина; в частности, только в поселке Бешенковичи немецкая 20-я мд захватила 800 тыс. литров бензина. (48) Но это, можно сказать, "теория". Теперь переходим к конкретной практике и открываем следующий документ. Подписал его военинженер 1-го ранга, помощник командира 7 МК по техчасти тов. Борейко.

Читаем: "К моменту прихода корпуса [на фронт] и до конца его действия непрерывно имелось не менее трех заправок горючего, для этого пришлось вывозить горючее с эвакуировавшихся складов, разгружать и переливать горючее из ж/д цистерн... До последнего дня корпус ГСМ был обеспечен полностью, в район действия частей горючее и боеприпасы подвозились своевременно". (49) В отчете о боевых действиях "отряда 109-й мд" также все очень конкретно: к исходу дня 4 июля сосредоточившиеся в районе Стародубовщина, Коштуны (90 км восточнее Сенно) подразделения имели 1,5 заправки горючего и 2 боекомплекта боеприпасов; судя по тому, что это количество указано как "тылы", можно предположить, что названные 1,5 заправки не включают горючее в баках боевых и транспортных машин. (50)

Обнаружить соответствующие цифры в документах 13-й и 17-й танковых дивизий 5-го мехкорпуса мне не удалось - что само по себе примечательно! Да, формально рассуждая, наличие бензина в 7 МК и "отряде 109-й мд" не является доказательством его наличия в 13-й и 17-й тд. С другой стороны, два корпуса сосредотачивались на расстоянии не более 70 км друг от друга (два часы езды на дряхлой "полуторке"), подчинены были командующему одной (20-й) Армии, могли и поделиться, если требовалось; да и сама Орша - это не Халхин-Гол, затерянный в безлюдной (даже по монгольским меркам) степи, а крупный ж/д узел, одна из главных станций снабжения всего Западного фронта...

Третьим номером в списке "уважительных причин" традиционно появляются тяжелые, или вовсе непреодолимые, условия местности. Всегда, в любой точке фронта, в любой проваленной операции лета 41-го года "тупые генералы загнали Н-ный мехкорпус в непроходимые леса и болота". Болота у нас "системы ниппель" - непроходимые с востока на запад и бетонированные с разметкой и освещением с запада на восток. Применительно к описанию Лепельской операции особенно достается могучей реке Черногостница, при форсировании которой разбилась 14-я танковая дивизия 7-го мехкорпуса.

Признаюсь, я искал эту реку долгие годы. Ни на крупных, ни на мелких географических картах её нет. И только с наступлением эпохи Интернета добрые читатели прислали мне, наконец, скан топографической карты. Вот она - ручей (протока) общей протяженностью, со всеми извивами, в 6,8 км, соединяющий оз. Сарро с Западной Двиной. О глубине "реки" можно судить по тому, что первоначально предполагалось, что танки БТ - обычные танки, безо всяких хитрых воздуховодов -просто переедут её вброд, но взрыв плотины у озера привел к повышению уровня воды. (51)

Вопрос о том, может ли танковая дивизия форсировать р. Черногостница, обсуждения не заслуживает, т.к. ответ давно и достоверно известен. 9 июля немецкая 7 PzD эту реку форсировала и, невзирая на противотанковые заграждения, которые с 3 июля 153-я сд с помощью местного населения возводила на восточном берегу, покатила дальше, к Витебску. До этого 7 PzD успешно переправилась через Неман, Березину и десятка два "черногостниц". После этого, в течение 5 дней дивизия форсировала реки Балазна, Ракита, Чернявка, Неговица, Гобза, Передельня, Хмость, Мельня, Глубокая, Зимовец, Востица, Пальна и, пройдя 160 км, вышла на автостраду в районе Ярцево, замкнув кольцо окружения смоленского "котла".

Удивляться тут особо нечему, если вспомнить, что танковая дивизия - это не "мешок с танками", а сложный многозвенный механизм, и из 7 человек личного состава дивизии внутри танка находится только один. И если разведчики разведывают, саперы прокладывают проходы, понтонно-мостовой батальон наводит переправы, мотопехота прикрывает переправу с флангов, зенитчики - с воздуха, командир командует и связисты передают его приказы подчиненным, то вся дивизия с неукротимостью "терминатора" движется вперед. Через реки и болота, по размытым дождями проселочным дорогам. В живых картинах это выглядит так:

"Во второй половине дня [5 июля] прошла сильная гроза с ливнем. Дороги, которые чаще всего состояли из глубокого песка, были настолько непроходимы, что походная колонна растягивалась все больше в длину, большая часть транспортных средств вытаскивала застрявшие, и только с напряженной, длящейся часами работой, дивизия могла продвигаться. Все инженерные силы 17 PzD были использованы у разрушенного моста [через Березину у Борисова], и таким образом не использовались для улучшения дороги... Преодоление непроходимых дорог было еще больше затруднено обрушением под тяжелыми транспортными средствами бесчисленных мостов и водопропускных сооружений. Высвобождающиеся саперы немедленно направлялись на восстановление мостов. Cанитарная рота и гражданское население использовались для ремонта дорог, артиллерийские тягачи - для буксировки транспортных средств.

Командир летает на “Шторьхе” (Fieseler Fi-156 Storch, легкий 3-местный самолет укороченного взлета-посадки, немецкий аналог нашего У-2) над походной колонной (при этом встречается с группой русских истребителей) и выявляет задержки походного движения и разрывы походной колонны на всем маршруте продвижения..." (26)

Так организуют марш, если хотят попасть туда, куда едут. А если не хотят, то "части не знали точно обстановки, направления движения. Тылы перемещались совершенно не организованно, т.к. не знали ни задачи, ни месторасположения. Все марши проходили без регулировки пути, без тактической и инженерной разведки. Саперные части почти не работали, у каждого, даже небольшого разрушенного мостика создавались пробки; объездов не было, ремонтного материала не было. Учета машин командиры частей не вели, никто из командиров после марша не знал, сколько у него машин и где они". (52) Это - еще одна цитата из доклада пом. командира 7 МК тов. Борейко.

Проклятая Черногостница

7-й мехкорпус сосредотачивался в районе Витебска, а там в начале июля собралось много всякого начальства (включая ЦК компартии и правительство Белоруссии), однако порядка от этого больше не стало. 5 июля военный прокурор Витебского гарнизона т. Глинка докладывал: "Тревожное настроение в городе, паника, беспорядки, бестолковая и ненужная эвакуация с каждым днем и часом все больше увеличиваются... В городе стало известно о том, что ответственные работники облорганизации эвакуируют сами свои семьи с имуществом, получив на ж.д. станции самостоятельные вагоны. Когда я об этом заявил в обкоме партии, мне сказали, что эвакуацию семей ответственных работников якобы разрешил ЦК Белоруссии... Около облвоенкомата стояли толпы женщин за разрешениями и пропусками на выезд, а когда в пропусках им отказывали, то они заявляли, почему же коммунисты уехали, их жены с детьми и имуществом... Население не мобилизовано, а отдельные руководители, вроде как председатель горисполкома Азаренко, уже приготовили машины с бензином для выезда в Москву..." (53)

В обстановке хаоса и паники многочисленное военное начальство, скопившееся в Витебске, начало выдергивать из 7-го мехкорпуса танки - явление печально известное для лета 41-го года. "По личному приказу Уполномоченного... По письменному распоряжению начальника штаба... Задержаны комендантом г. Витебск... По распоряжению генерал-майора..." В общей сложности 14-я тд "потеряла" 35 танков (3 КВ, 2 Т-34 и 30 БТ) и еще 2 Т-34 и 22 БТ были выведены из дивизии в резерв командира корпуса. (54) Из 18-й танковой дивизии 36 танков Т-26 были переданы в 153-ю сд; (55) формально говоря, эти танки были для мехкорпуса "потеряны", фактически же они оказались в полосе действий 14-й тд, которая совместно со 153-й сд выдвигалась к рубежу р. Черногостница, озеро Сарро.

В конечном итоге 14-я тд имела к началу операции 227 танков (20 КВ, 27 Т-34, 160 БТ и 20 Т-26). Стоит также отметить, что вечером 30 июня Т-34 прибыли не "россыпью", а в составе батальона, сформированного в Харьковском (т.е. на месте производства танка) училища. Почти столько же (221 танк) было и в составе 18-й тд, но там танков "новых типов" было гораздо меньше (всего 10 КВ), а основу танкового парка составляли 146 пушечных и 54 огнеметных Т-26, уступавших БТ в скорости и маневренности.

Правды ради надо признать, что развертывание 7 МК у важнейшего дорожного узла имело и свои положительные стороны. "Транспорт, следующий со стороны фронта неорганизованным порядком (отставший или отходящий) останавливать и обращать на укомплектование своих частей до штатной численности. Все излишки направлять организованным порядком в распоряжение начальника АБТ Армии". (56) Приказ этот командир 7 МК отдал 29 июня, и можно предположить, что за неделю на витебском шоссе набрали не одну сотню "отставших и отходящих" машин...

Лучшая дивизия мехкорпуса (14-я тд) должна была наступать вдоль шоссе Витебск, Бешенковичи, что предполагало необходимость форсирования злополучной р. Черногостница. 18-я тд должна была обойти цепочку озер с юга. К вечеру 5 июля части 14-й тд вышли к реке и там остановились до утра. Тут уместно напомнить, что за время нахождения в районе сосредоточения "всеми частями корпуса велась беспрерывная разведка на широком фронте до рубежа Полоцк, Лепель, Борисов... производилось оборудование, ремонт дорог и постройка мостов на маршрутах предполагаемых контратак". С выходом на Черногостницу, однако, выяснилось, что для переправы дивизии через крохотную речку ничего не готово, и поэтому утром 6 июля решено было ограничиться проведением "боевой разведки" силами одного батальона мотострелкового полка дивизии и группы танков 27-го тп, причем наиболее тяжелых: 10 КВ (по другим документам - 12) и 2 БТ-7.

"Ввиду отсутствия переправ для танков и сильного огня орудий ПТО мелких и средних калибров противника разведка в захвате западного берега р. Черногостница успеха не имела и отошла в исходное положение". (57) Противником был передовой отряд 7 PzD, т.к. главные силы немецкой дивизии, включая танковый полк, артиллерийский полк и противотанковый дивизион в первой половине дня 6 июля еще находились у Бешенковичи и лишь к вечеру сосредоточились в районе н.п. Санники (8 км западнее р. Черногостница). В боевом донесении штаба 14-й тд от 13:30 6 июля силы противника оцениваются вполне объективно: "батальон пехоты и до 15 орудий ПТО". (58).

В такой ситуации, имея перед собой "батальон пехоты", 14-я тд главными силами простояла весь день на восточном берегу Черногостницы, а в ходе "боевой разведки" потеряла 6 танков: "Потеряно 4 КВ, из них 1 сгорел, 1 с подбитой ходовой частью и 2 остались на поле боя, кроме того, подбиты 2 легких танка". (59). Некоторый успех был достигнут лишь на левом (южном) фланге, где в районе впадения реки в оз. Сарро группа танков 28-го танкового полка в составе 7 КВ с батальоном мотострелков поздним вечером переправились на западный берег "и продвинулись на 0,5 км к западу".

В полосу наступления 14-й тд (т.е. на остриё запланированного контрудара) прибыл заместитель командующего Запфронтом по БТВ генерал-майор Борзиков. Ранним утром 7 июля он пишет (черный карандаш на клочке бумаги) донесение в штаб фронта:

"При подробном выяснении установлено: 14-я тд по существу не атаковала, наступал только мотострелковый полк и один танковый полк, и то только приданными КВ и частью Т-34, а другие танки полка стояли в лесу и ожидали отправки на Полоцк (так в тексте, но по смыслу должен быть Витебск - М.С.). Наступление было неорганизованным и не управлялось. С 18-й тд связи не было до 4:00 7.7. Она находилась в Сенно и с утра 7.7. выполняет приказ. Заставил [командира 7 МК] Виноградова и командира дивизии ночью захватить речку, сделать проходы, перейти её и с утра наступать (два слова неразборчиво) и 14-й тд с утра начать атаковать. Противник оказывает сопротивление небольшое. Видимо ночью ушел. Сейчас гоню всё вперед и собираю всех. Виноградов еще не действовал не только полностью корпусом, но и дивизией. Управление у всех отсутствует. Предупредил одного командира дивизии об отстранении. Это подействовало, а то никто ничего не знает и не подходит близко к обозначенной противником линии обороны". (60)

В подписанном в 6:00 7 июля приказе № 4 командир 7МК поставил перед 14-й тд задачу "смелыми, энергичными действиями уничтожить противника на рубеже р. Черногостница, с ближайшей задачей выйти в район Бешенковичи". К исходу же дня 7 июля частям мехкорпуса было приказано выйти на рубеж Лепель, Камень, Улла. (61). Тем временем с запада к Черногостнице выдвигались главные силы немецкой 7 PzD. Тут еще важно отметить, что потерявшая бдительность ("головокружение от успехов") немецкая разведка появление у Витебска свежего мехкорпуса (7 МК) своевременно не выявила. Вечером 7 июля командующий 3-й ТГр Г.Гот записывает в своем служебном дневнике: "7-я танковая дивизия имела задачу внезапным ударом с ходу овладеть Витебском. Но сначала в районе Бешенковичи, а затем в районе севернее Дубровки (н.п. у южного истока р. Черногостница - М.С.) она натолкнулась на сопротивление противника. По-видимому, южнее Витебска силы противника значительны, в связи с чем продвижение здесь приостановлено..." (62)

Встречный бой (многочисленные упоминания о заблаговременно подготовленном немцами "противотанковом оборонительном районе" являются, мягко говоря, преувеличением) разгорелся у н.п. Задорожье, Мартасы, Стрелище, что в 2-4 км западнее реки. Наступление 14-й тд с восточного берега Черногостницы поддерживали три артдивизиона (два "собственных", из состава 14-й тд, и один из 153-й сд). (63). Вести бой с монстрами КВ и Т-34 легкие танки 7 PzD не могли, да особо и не пытались - о чем молча свидетельствуют мизерные цифры потерь личного состава танкового полка немецкой дивизии: 1 убит, 2 пропало без вести, 4 ранено. Главную тяжесть боя с лавиной советских танков традиционно взяла на себя немецкая пехота; ценой этого стали максимально высокие (за все время "восточного похода") потери двух мотопехотных полков: 27 убитых, 113 раненых; артполк и противотанковый дивизион 7 PzD суммарно потеряли 2 убитых и 9 раненых. (64)

Для борьбы с советскими танками "новых типов" было в распоряжении немцев и такое диковинное сооружение как 88-мм зенитная пушка, установленная на платформу тяжелого полугусеничного тягача. Получившаяся "самоходка" имела высоту в два человеческих роста (3,4 м), при этом боевой расчет орудия был открыт всем ветрам и всем осколкам. Таким "чудо-оружием" немцы оснастили отдельный противотанковый дивизион (Pz.Jg.Abt.8), одна из батарей которого (т.е. всего 4 или 6 установок) была придана 7 PzD; это подразделение потеряло две машины и отчиталось о 27 подбитых в бою 7 июля танках противника.

Результат боя в донесении штаба 7 МК, составленном утром 8 июля, описан кратко и точно: "Танковые полки возвратились в исходное для атаки положение, имея большие потери. Данные о потерях уточняются. Противник также понес большие потери". (65). Донесение командования 7 PzD в вышестоящий штаб было более пространным:

"Путём взаимодействия всех видов вооружения боевая группа "фон Бойнебург" (основные силы дивизии) и боевая группа "Томалэ" в течение 07.07.41 отразила несколько русских танковых атак и при этом уничтожила: 103 танка, из них 2 сверхтяжёлых со 150 мм пушкой (вероятно, речь идет про КВ-2) и 4 тяжёлых более 20 тонн (вероятно, речь идет про Т-34), 2 позиции батарей (при этом 3 орудия охвачены огнем), 20 грузовиков, 1 пушка ПТО, 4 самолёта; кроме того, обескровлен один батальон пехоты, в котором порядка полторы роты уничтожено. В этом перечне не учтены те танки и машины, которые на своих исходных позициях были накрыты огнем всей нашей артиллерии, при корректировке с самолётов и очень большом расходе боеприпасов (порядка одного боекомплекта). По донесениям воздушной разведки результаты объединённого огня артиллерии по выявленным исходным позициям [противника] были очень хорошими". (66)

Печально-традиционной стала и судьба командира одного из танковых полков 14-й тд: "Группа в 8-10 танков под командой командира 27 тп майора Романовского, прорвавшись через противотанковый район, ушла в его тыл. Связь с этой группой была утрачена, и видимо группа погибла в глубине оборонительной полосы противника". (67) Подобные истории часто встречаются в документах лета 41-го года - командир с небольшой группой танков устремляется в атаку, остальные подчиненные разворачиваются в противоположном направлении...

Примечательно, что названные в ЖБД 14-й тд потери личного состава ("более 200 человек убитыми и ранеными") вполне сопоставимы с потерями противника и могут быть оценены как "нормальные", принимая во внимание, что атакующая сторона обычно теряет больше людей. Напротив, совершенно несопоставимыми оказались потери бронетехники.

7 PzD потеряла 7 июля всего 2 (два) танка; для полноты картины можно добавить к этому перечню еще 3 орудия на самоходных лафетах (хотя бронированного там было мало). Потери 14-й тд в ЖБД дивизии описаны так: "В бою 7.7.41 г. участвовало всего 126 танков, из них 11 КВ и 24 Т-34. Потеряно свыше 50% танков". (68) Такая оценка вполне совпадает с другими документами, в которых потери 27-го и 28-го тп оцениваются в 27 и 33 танка. (69) Цифры, как видим, сходятся, и они свидетельствуют о разнице в потерях танков на порядок при сопоставимых потерях личного состава противоборствующих дивизий.

На первый взгляд, потерю 60 танков 14-й тд трудно совместить с относительно небольшими потерями личного состава (в названную выше цифру 200 чел. входят и потери мотострелков, артиллеристов, саперов и всех прочих). При чуть более пристальном изучении документов картина проясняется: "Машина при возвращении оставлена в реке... машина оставлена в реке... при возвращении от Черногостье на переправе завяз... на переправе засела по башню... осталась при возвращении на переправе... застряла на переправе в Черногостье... на переправе через брод сел в ил, вытащить не удалось..." По меньшей мере семь новейших Т-34 угробили именно таким образом - утопив в мелкой речке, к переправе через которую готовились несколько дней. Всесокрушающая немецкая авиация также упомянута в перечне потерь 27-го тп, но только одной строкой: "4 машины БТ-7 разбиты снарядами И авиабомбами".

Самое же странное то, что ни в большом докладе командования 7 МК, ни в ЖБД дивизии никак не комментируется тот факт, что в первом, главном и по сути единственном наступлении 14-й тд не участвовала половина танков. Где же они были?

Дальше всё было как везде - первый серьезный бой стал последним. Разваливающаяся на глазах 14-я тд еще продолжала получать приказы обойти озерное дефиле с юга и "к исходу дня выйти в район Лепель, Камень, Улла", затем "с утра 10.7 развивать наступление на Бешенковичи в тыл противнику, прорвавшемуся на Витебск". (70) Фактически же дивизия продолжала топтаться на западном берегу р. Оболянка в районе Тепляки, Стриги (68), но при этом потери танков в ней стремительно росли - А. Исаев со ссылкой на ЦАМО (фонд 14-й тд, оп. 1, д. 53, л. 64) сообщает, что к 10 июля было потеряно (ремонт и безвозврат) 16 КВ, 26 Т-34 и 76 БТ, всего 118 танков.

10 июля в 13:30 "в связи с информацией штаба фронта о появлении до 1000 танков противника в районе Сенно (речь могла идти о выходе к Сенно 12 PzD, в которой и к началу-то кампании было всего 220 танков, включая 40 пулеметных танкеток Pz-I) корпусу отдан приказ о производстве разведки в направлении Сенно, и при подтверждении сведений о 1000 танков наступление на Бешенковичи прекратить (оно, правда, и не начиналось - М.С.) и изготовиться для отражения атаки танков на Сенно". (71) Сведения, видимо, "подтвердились", и 14-я тд, не задерживаясь "для отражения атаки 1000 танков", покатилась на восток.

 

Бои у Сенно

Вторая танковая дивизия 7-го мехкорпуса (18-я тд) фактически вела боевые действия в отрыве от корпуса, и их уместнее рассмотреть в общей картине сражения у Сенно, где, сменяя друг друга, сражались сначала 18-я тд, а затем две танковые дивизии 5-го мехкорпуса (17-я тд и 13-я тд).

Маленький (население в 1939 г. составляло менее 4,5 тыс. человек) старинный (первое упоминание в летописи 1534 г.) городок на берегу одноименного озера оказался важным дорожным узлом: с севера на юг через Сенно проходило шоссе, соединяющее дорогу Витебск, Бешенковичи с магистралью № 1 (Минск, Орша, Смоленск), с востока от Богушевска к Сенно и далее на Лепель шла улучшенная гравийная дорога - она и стала осью наступления главных сил (35-й тп, 18-й мсп, 18-й ап) 18-й танковой дивизии.

На рассвете 6 июля в Сенно вошла передовая группа немецкой 17 PzD, а к полудню подошла 18-я тд. Два немецких пехотных батальона удар танковой дивизии не выдержали и откатились в юго-западные предместья Сенно. В докладе командира 17 PzD читаем: "Вечером 6.7. боевая группа Лихта атакована русской пехотой и танками. При поддержке введенных в бой танковых подразделений вражеской пехоте удается ворваться в городок... До середины дня 7.7. противник несколько раз атакует силами до батальона при поддержке танков. Вражеская артиллерия усиливает огонь по позициям боевой группы Лихта одновременно с бомбардировками с бреющего полета". (26)

Такое развитие событий всерьез обеспокоило немецкое командование, которому Сенно был нужен как транспортная развязка, через которую части 17 PzD должны были выйти к автостраде и далее на Оршу. "Вследствие тяжелой обстановки в Сенно командир дивизии, несмотря на расстояние и сообщения о вражеских танках, решается ехать в Сенно. На бронетранспортере ему это удается". Вслед за командиром по размытой дождем грунтовой дороге через Черея, Толпино к городу подошел и танковый полк 17 PzD (без одного батальона, оставленного в Борисове). С севера к Сенно выдвигалась танковая рота и мотоциклетный батальон из состава 7 PzD.

С утра 7 июля немцы перешли в наступление ("в северной группе наступало до 20 танков, а в западной до 65; наступление танков поддерживалось двумя дивизионами артиллерии"). (72) Ожесточенный бой длился весь день ("в течение дня 7.7. Сенно три раза переходило из рук в руки"), но до вечера 8 июля 18-й тд продолжала удерживать Сенно. Тем временем второй танковый полк дивизии (36-й тп), имевший задачу обойти Сенно с северо-запада, у безымянного ручья в 3-4 км восточнее Шотени наткнулся на разведбат 7 PzD.

Разведбат немецкой танковой дивизии - это шестьсот человек моторизованной пехоты, с тремя 37-мм пушками ПТО. Так много их должно быть по штатному расписанию, но в 7 PzD, прошедшей с боями от Алитуса через Минск к Лепелю, разведбат потерял уже 60 человек убитыми и ранеными. Встречный бой разведбата с танковым полком - это что-то сильно напоминающее легендарную историю про "28 панфиловцев", с той только разницей, что танков было вдвое больше (порядка ста Т-26), а времени на подготовку оборонительной полосы не было вовсе. Самое же главное отличие - в количестве потерь героев: 7 июля немцы потеряли 3 убитых и 7 раненых, 8 июля в разведбате потерь нет. (64)

Картину боя из фантастики в реальность возвращает Боевое донесение № 5 штаба 18-й танковой дивизии: "Следовавший в район Шотени 36-й тп утром 7.7. встретил противника у Войлево, Карповичи. Высланная на Карповичи разведка (3 танка) огнем ПТО противника выбита из строя (2 танка подбиты, один с пробитой башней возвратился). Убит командир батальона ст. лейтенант Абрамов. Противник ввел в действие артиллерию, танки (?) из деревни Карповичи били с места. Под обстрелом артиллерии ("артиллерия" разведбата - это две короткоствольные 76-мм пушки - М.С.) 36-й тп к 12:00 7.7. отошел в район леса сев. Мартиновка (отход на 14 км к реке Оболянка - М.С.). С подходом танков КВ 36-й тп должен с 14:30 продолжить наступление". (73) Вместо танков КВ к Шотени вечером подошли две танковые роты 7 PzD, и на этом наступление 36-го тп закончилось, так и не начавшись.

Пока у Сенно полыхал бой, две танковые дивизии 5 МК ползли со скоростью сонной черепахи (60 км за два летних дня) и лишь вечером 7 июля передовые (!) отряды 13-й и 17-й тд вышли к дороге Черея, Сенно. Там они и столкнулись с марширующими к Сенно мотопехотным и артиллерийским полком 17 PzD (танковый полк немецкой дивизии, как выше отмечено, уже ввязался в бой с 18-й тд у Сенно).

Кульминация сражения за Сенно наступила 8 июля. Воспользовавшись отходом 14-й тд (7 МК) от рубежа р. Черногостница, немцы дополнительно перебросили к Сенно боевую группу 7 PzD в составе усиленного танкового батальона (всего 39 танков) и дивизиона артиллерии. Группа имела задачу обойти Сенно и атаковать укрепившуюся в городе 18-ю тд с юго-востока; в результате же немцы наткнулись на огневые позиции артполка 18-й тд в районе Новое Село (7 км восточнее Сенно), понесли тяжелые потери и откатились на север: "Боевая группа Остманна попала южнее Копцы на подготовившегося к обороне противника с вкопанными орудиями ПТО, пушками и танками. Так как в этот момент связь с приданным артдивизионом отсутствовала, то боевой группе дальше прорваться не удалось. После потери 8 танков батальон был вынужден отойти". (74) Потери танкового полка 7 PzD за 8 июля составили 47 чел. убитых, раненых и пропавших без вести - небывалые цифры за все время кампании.

К сожалению, это был последний успех 18-й тд; вечером 8 июля, под ударами с запада и севера, дивизия оставила Сенно и "в ночь на 9.7.41 отходила в беспорядке на восток в направлении Богушевское". (34) Беспорядок дошел до того, что немцам пришлось озаботиться уничтожением брошенных исправных танков: "На дороге Сенно, Ковали (богушевское шоссе) находятся 20 русских танков, которые, вероятно, были повреждены атакой пикирующих бомбардировщиков, после чего были брошены. Машины, которые остались не поврежденными, были разведывательной группой уничтожены". (75) Боевое донесение № 6 штаба 18-й тд от 19:00 11 июля констатирует: "В настоящее время в дивизии имеется (ориентировочно) до 30 танков, большинство из которых неисправны". (76) 30 танков из 220.

В тот же день 8 июля юго-западнее Сенно в бой, наконец-то, вступили танковые дивизии 5 МК. Боевой приказ командира мехкорпуса № 04 требовал начать наступление в 9 утра, "уничтожить противостоящего противника и к исходу дня 8.7. овладеть Лепель". (77) Первой в атаку пошла 17-я тд; результат отражен в докладе командира дивизии следующим образом: "В 9:30 передовой отряд (три танковых и два мотопехотных батальона, два дивизиона гаубичного полка - М.С.) атаковал Бол. Липовичи. Противник начал бежать, в результате атаки захвачено и уничтожено у противника: штаб гарнизона, орудий разных калибров - 24, танков - 3, тракторов - 4, автомашин - 3... Из-за отсутствия горючего в большинстве машин (? продвижение за время атаки измерялось несколькими км - М.С.) часть машин встала на поле боя, а в основном машины для преследования и окончательного уничтожения противника двигаться не могли; часть машин, углубившись в глубокий тыл противника, вернулась в район сбора". (78)

В докладе командира немецкой 17 PzD события утра 8 июля выглядят гораздо драматичнее: "В 8:10 ч. начинается сильная атака танков и пехоты на Липовичи и Толпино, поддержанная хорошо подготовленным огнем артиллерии (напомню, что 5 МК было придано два тяжелых артполка - М.С.). В тяжелом артдивизионе около Липовичи орудия ведут огонь до последнего выстрела, некоторые орудийные расчеты прямыми попаданиями убиты возле орудий. Здесь танкам противника удается ворваться на позиции пехоты, которая после выхода из строя артиллерии и противотанковых орудий ничем не может ответить. Из-за этого возникает критическая ситуация, подразделения передового батальона 63-го мпп (ранее находившегося у Борисова и вечером 7.7. присоединившегося к основным силам дивизии - М.С.) отступают, собираются около Толпино и снова вводятся в бой. Обозы и транспортные подразделения, находящиеся юго-западнее Толпино, устремляются назад на Черею..." (26)

В такой ситуации командир 17 PzD решил вывести танковый полк дивизии из боя за Сенно, развернуть его на юг и через Овсище, Белица нанести удар в тыл танковой группировки противника (т.е. 17-й тд). Маневр удался: "Танковый полк проложил себе дорогу через скопления танков противника и после ожесточенных боев в 21:15 ч. вышел к Толпино. На пути наступления он уничтожил 70 танков противника и большое количество грузовиков с пехотой". (26) Цифра отнюдь не преувеличена, т.к. согласно докладу командира 17-й тд только один из двух танковых полков дивизии (34-й тп) потерял 8-10 июля 84 танка (напомню, что к началу операции в 17-й тд числилось 418 танков - абсолютное первое место во всей Красной Армии).

Разгром 17-й тд описан в Боевом донесении № 04 штаба 5 МК так: "В 18:00 около 100 средних и лёгких танков противника, прорвав организованную противотанковую оборону, прорвались в направлении КП командира корпуса и нанесли удар по тылу главной группировки успешно продвигавшихся в направлении Вятерово частей 17-й тд. Атака танков противника по тылам 17-й тд была поддержана мотоциклистами силою до двух батальонов (около 800 человек) при большом насыщении противотанковых пушек. В результате такого удара боевые порядки частей были нарушены и части откатились в различных направлениях..." (79) При этом мотострелковый полк 17-й тд с группой танков БТ и одним дивизионом 17-го гап был отрезан от основных сил дивизии и связь с ними была утеряна.

Вторая танковая дивизия корпуса (13-я тд) полдня собиралась и сосредотачивалась для атаки, причем один дивизион артполка дополз до огневых позиций только к 14:00, а второй "прибыл в район ОП только в 17:00 и в бою не участвовал". (80). Дивизия - если верить упомянутому выше Боевому донесению № 04 - с 16 до 20 часов пять раз атаковала противника южнее Толпино, но безрезультатно; затем "противник усилил действия штурмовой и бомбардировочной авиации до предела", и дивизия возвратилась в исходный район. Может быть (хотя речь там идет не о событиях второй половины дня), именно эти "пять атак" нашли следующее отражение в докладе командира 17 PzD: "Противнику удается прорваться юго-западнее Толпино и этим блокировать обозы и транспортные подразделения от сражающихся частей дивизии". (26)

Вот, собственно, и всё. 9 июля был отдан очередной приказ 20-й Армии с требованием "к исходу дня занять Лепель". В тот же день командир 5 МК издал специальный приказ, посвященный, говоря современным языком, человеческому фактору: "В последних боях в самых сложных условиях боя основная масса бойцов, командиров, политработников держат себя стойко, упорно, хорошо, однако находятся отдельные люди, которые сеют панику, колеблются, делают попытку уйти с поля боя, бросить оружие, бросить боевую или транспортную машину при полной исправности последних... Предупредить весь личный состав корпуса, что только героическое поведение в бою должно иметь место в нашем корпусе. Те, кто будет сеять панику, предаваться колебаниям, оставлять поле боя, должны быть преданы суду Военного трибунала с последующим привлечением (так в тексте - М.С.) наказания - расстрел". (81) Но всё уже состоялось - первый серьезный бой стал последним, и рассыпающиеся остатки 5-го мехкорпуса покатились на восток.

Потери сторон

За четыре дня (с 6 по 9 июля включительно) немецкая 7 PzD потеряла* 468 человек (97 убито, 359 ранено, 12 пропало без вести), потери бОльшие, чем за 9 дней июня (тогда было потеряно 408 чел.); что же касается 7 июля, то это был день максимальных потерь за все время "восточного похода": 43 убито, 162 ранено, 2 пропало без вести, всего 207 чел. (64) Пропорции потерь, как видим, вполне типовые: на 1 убитого приходится 3-4 раненых, пропавшие без вести занимают самую малую долю в общем перечне потерь личного состава.

* Посчитано суммированием донесений частей и подразделений дивизии, данные во многих случаях неполные, реальные цифры потерь всей дивизии могут быть на 15-20% больше

За десять дней (со 2 по 12 июля) потери 17 PzD составили 850 человек, т.е. ежедневные потери оказались примерно на том же уровне, что и в 7 PzD, и этот уровень (85 в день) вдвое выше, чем средние немецкие потери первых 10 дней войны по всему Восточному фронту. Другими словами, "контрудар мехкорпусов под Лепелем, Сенно" оказался, как бы то ни было, заметным событием для противника.

Потери танков 17 PzD (ремонт и безвозврат) за те же 10 дней составили 40 единиц, и можно предположить, что большая часть потерь пришлась на бой 7-9 июля с дивизиями 5 МК у Сенно. Потери танков 7 PzD в боях против 7 МК у Черногостницы, Сенно едва ли превысили 10-15 единиц.

В докладе командира 7 МК (поступил в ГАБТУ КА 1 августа 41 г.) корпус к 19 июля уничтожил 255 танков противника, а также 144 орудия всех типов, 135 автомашин, 330 мотоциклов и даже сбил 15 самолетов. (82) Единственное, чего в докладе мало - это пленных (их-то надо показать, предъявить документы, протоколы допросов и пр.), всего 14 человек.

Доклады командиров 5-го мехкорпуса значительно скромнее. В отчете о боевых действиях 17-й тд (по сути дела, единственное из принявших участие в операции танковых соединений КА, которое хотя бы на полдня заставило немцев отступать и даже бежать) приведены такие цифры потерь противника в период с 8 по 17 июля: 40 танков (что вообще близко к правде), 64 орудия, 89 автомашин. (83) В отчете о боевых действиях 13-й тд потери противника указаны только за день 8 июля: 2 танка, 2 батареи ПТО, 150 автомашин и "до батальона мотопехоты". (84) В докладе "отряда 109-й мд" к 19 июля уничтожено 22 танка, 3 орудия, 10 транспортных машин и 558 солдат противника, "захвачен 1 танк (отбуксирован капитаном Богомоловым)". (85)

Собственные танки 5-го и 7-го мехкорпусов были потеряны почти полностью, совокупные потери превышают 1300 единиц, что по скромной оценке в 20 раз больше потерь противника. Как всегда (в описании событий лета 41-го года) не ясно, когда и почему эти танки потерялись.

Немцы в бою такую тучу танков даже не увидели. 17 PzD претендует лишь на то, что "на своем марше от Борисова через Сенно на Коханово она в ожесточенных боях уничтожила более 250 вражеских танков" - однако потери танков 5 МК в три раза больше. Не помогают "свести баланс" и 146 танков, которые с 6 по 12 июля записала на свой счет 12 PzD; (86) дивизия подошла к дороге Липовичи, Сенно вечером 9 июля и в реальности могла лишь найти и пересчитать оставшиеся на поле боя танки 5-го мехкорпуса. 7 PzD заявляет, что "в боях у Витебска и по дороге к нему с 06.07. до 12.07. уничтожено и захвачено 198 танков" - и даже эта цифра вдвое меньше потерь 7 МК. Слово "даже" относится к тому, что в немецких отчетах тоже могли быть приписки - пусть и не такие разнузданные, как в докладе командования 7 МК...

Как всегда, фанерные автомобили выдержали "безостановочные удары авиации противника" несравненно лучше танков. К 25 июля в 14-й танковой дивизии осталось всего 14 танков (1 КВ, 2 Т-34, 8 БТ и 3 Т-26) - а также 475 грузовых, 34 легковые машины и даже 56 (из 87 исходных) бензоцистерн. (87) В 18-й танковой дивизии к 26 июля из 220 танков не осталось ни одного, но при этом числилось исправными 742 грузовых и специальных, 27 легковых машин, 8 штабных автобусов и 69 бензоцистерн. (88) По докладу от 8 августа (фактически дивизия растаяла значительно раньше) в 13-й тд числится всего 5 танков (из 393), а также 291 грузовая, 12 легковых машин и 46 бензоцистерн. (89). "В результате боя 8-10.7. и 11.7 при выходе из окружения" 17-я танковая дивизия потеряла 244 танка и всего 20 автомашин (90), но при этом в ЖБД корпуса утверждается, что половина всех потерь связана с действиями авиации противника - что же это за бомбы такие у немцев, что крушат танки, но не могут поразить грузовики?

В типовую "пирамиду 41-го года" сложилась и структура потерь личного состава. Для начала проиллюстрируем это примером 9-го мотоциклетного полка (7МК). Это небольшая, достаточно однородная по составу, вооружению и решаемым задачам воинская часть; 9-й мцп большую часть времени операции находился в резерве командира 7 МК и "прикрывал фланги", эпизодически участвуя отдельными своими подразделениями в стычках с противником. (91) В результате к 25 июля в полку еще оставалось более половины личного состава - 718 человек из 1296, числившихся "при выезде на фронт". Потери описаны в донесении командира полка следующим образом: 18 убитых, 74 раненых и заболевших, 230 пропавших без вести; еще 16 отсутствуют "по другим причинам" и, наконец, исчезновение 240 человек (арифметическая разница) никак не учтено. (92)

И это - один из самых лучших примеров. Дальше всё будет гораздо хуже. 14-я танковая дивизия, согласно донесения о потерях личного состава, с 30.6 по 21.7 потеряла 193 убитых, 359 раненых и заболевших, 3303 пропавших без вести. (93) Арифметически после таких потерь в дивизии должно было остаться как минимум - без учета возможного пополнения - 5,3 тыс. человек (по состоянию на 24 июня в 14-й тд числилось 9.146 бойцов и командиров). (94) Поверить в такое многолюдство (более 50% исходной численности) трудно; так, в частности, на 25 июля на вооружении мотострелкового полка дивизии оставалось всего 552 винтовки, карабина и ППД, в гаубичном полку из 24 орудий осталось всего 2. (95)

В 18-й танковой дивизии по состоянию на 18 июля учтено 332 убитых (в т.ч. 302 человека за 6-10 июля), 731 раненый, 1766 пропавших без вести. (96) В строю, если верить документу, оставалось 6023 человека (833 начсостава, 1025 млад. начсостава, 4165 рядовых). (97) Где они были - не вполне понятно, т.к. уже к 12 июля остатки дивизии оценивались в "1,5 батальона пехоты". (98)

Потери личного состава 17-й тд с 7 по 19 июля в документах описаны так: 135 убитых, 236 раненых, 555 "не возвратились в часть"; однако, на 20 июля во всех частях дивизии числится в строю (и это с учетом вышедших из окружения остатков 17-го мсп!) всего 968 человек (99) - куда же пропало еще 7-8 тысяч?

И лишь в одном пункте история разгромленного мехкорпуса и покатившей дальше на восток немецкой танковой дивизии трагически совпала. Командир немецкой 17 PzD генерал-майор Карл Риттер фон Вебер 18 июля 41 г. был ранен при артобстреле и 20 июля скончался в госпитале. Командир 5 МК генерал-майор Илья Прокофьевич Алексеенко 2 августа 41 г. был ранен при артобстреле и 3 августа скончался в госпитале.

ИСТОЧНИКИ

 

1. NARA, T 313, R 225, f.0108

2. NARA, T 314, R 1097, f. 071

3. NARA, T 313, R 225, f. 0138

4. NARA, T 314, R 1470, f. 1269-1328

5. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 11

6. ЦАМО, ф. 48, оп. 3408, д. 22, л. 373

7. ЦАМО, ф. 1044, оп. 1, д. 8, л. 1

8. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 21

9. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 5, л. 19

10. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 76-77

11. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 24

12. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 1

13. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. л. 17-19

14. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 40

15. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 44

16. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л.л. 28-32, 37

17. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 94

18. ЦАМО, ф. 208, оп. 10169, д. 4, л. 129, цитируется по СБД № 35, стр. 108

19. ЦАМО, ф. 208, оп. 3038, д. 3, л.л. 89-92, цитируется по СБД № 35, стр. 107

20. ЦАМО, ф. 208, оп. 10169, д. 4, л. 139, цитируется по СБД № 35, стр. 113

21. Антонов Л. Н., "Решение проблемы отражения вторжения противника в начальном периоде войны по опыту 20-й армии на лепельском направлении". Учебный материал. Академия Бронетанковых войск, кафедра истории военного искусства. М. Издательство МО РФ, 1993.

22. NARA, T 313, R 225, f.0138

23. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 79

24. В. Бутков, "Контрудар 5-го механизированного корпуса на лепельском направлении", ВИЖ

25. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 113

26. Доклад о марше и боевых действиях 17 PzD от Борисова через Сенно на Коханово.

Приложение № 248 к ЖБД №2 47-го Танкового корпуса. http://imf.forum24.ru/?1-1-0-00000065-000-60-0

27. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 79

28. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 24

29. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 81

30. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 77

31. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 80

32. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 77

33. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 83

34. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 183

35. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 82

36. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 85

37. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 83

38. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 47

39. Протокол допроса военнопленного ст. лейтенанта Я.И. Джугашвили от 18.07.41, цитируется по http://www.chekist.ru/article/4013

40. Сборник по изучению опыта войны, выпуск №10, январь-февраль 1944 г. "Эффективность действий авиации по живой силе и техническим средствам борьбы". Цитируется по http://vif2ne.ru/nvk/forum/archive/764/764324.htm

41. Библиотека УБП ВВС, инв. № 3446, с.117, цитируется по "Советская авиация в ВОВ 1941-1945 г.г. в цифрах", М., Главный штаб ВВС, 1962 г.

42. В.П. Кузин, Д.Ю. Литинский, "Авианосец “Граф Цеппелин” - боевой трофей Красной Армии", журнал "Тайфун" № 3/1997, цитируется по http://wunderwafe.ru/Articles/Graf_Zeppelin/

43. О. Растренин, "Основная задача - выбивать у противника танки", журнал "Техника и вооружение", № 8/2008, стр. 38-40

44. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 45.

45. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 46

46. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 34

47. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 5

48. NARA, T 313, R 224, f. 0901

49. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 31

50. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 44

51. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 79

52. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 29

53. ЦАМО, ф. 208, оп. 2524, д. 2, л.л. 8-12, цитируется по "Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы", под ред. П.Н. Кнышевский, М.: „Русская книга", 1992

54. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 311

55. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 93

56. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 75

57. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 93

58. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 6, л. 47

59. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 6, л. 47

60. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 29, л. 169

61. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 160

62. Г. Гот, "Танковые операции", Смоленск, "Русич", 1999 г., Приложение 4

63. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 165

64. NARA, Т 315, R 407, f. 833 - 1141

65. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 165

66. NARA, T 313, R 224, f. 721

67. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 80

68. Журнал боевых действий 14-й тд, цитируется по http://www.pobeda.witebsk.by/land/report/41_14td_2/

69. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 6, л.л. 40, 42

70. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 195

71. там же

72. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 81

73. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 8, л. 56

74. Донесение 7 PzD в штаб 39-го танкового корпуса от 09.7.41, цитируется

по http://imf.forum24.ru/?1-1-0-00000065-000-10001-0-1275121443

75. Журнал боевых действий 7 PzD, запись от 09.7.41, цитируется

по http://imf.forum24.ru/?1-1-40-00000077-000-10001-0-1301761988

76. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 8, л. 43

77. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 121

78. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 25, 28

79. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 122

80. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 3

81. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 129

82. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 88

83. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 29

84. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 4

85. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л. 51

86. NARA, T 313, R 224, f. 0901

87. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 310

88. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 299

89. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 18,19

90. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 84,85

91. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л.л. 344,345

92. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 349, 350

93. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 288

94. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 6

95. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 316

96. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 293

97. ЦАМО, ф. 3435, оп. 1, д. 1, л. 297

98. ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 86

99. ЦАМО, ф. 3431, оп. 1, д. 1, л.л. 30, 31

Версия для печати

---

Уважаемые пользователи! Если в ходе ознакомления с данным материалом у вас появилось желание задать вопрос лично Марку Солонину, предлагаем воспользоваться страницей обратной связи.