18.11.09
Первая глава новой книги
Предисловие. ВСЯ правда
"Стремясь уничтожить советские воздушные силы и с первых дней войны захватить господство в воздухе, немецкое командование привлекло крупные силы своей авиации для нанесения ударов по аэродромам. В течение первого дня войны бомбардировщики противника совершили массированные налеты на 66 аэродромов приграничных округов. Ударам подверглись главным образом те аэродромы, на которых базировались советские истребители новых конструкций. В результате этих ударов и напряженных воздушных боев потери нашей авиации к полудню 22 июня составили около 1200 самолетов (в том числе уничтоженных на земле — свыше 800)". (1)
66 аэродромов, 1200 самолетов, в том числе 800 уничтоженных на земле. После того, как этот трехчлен был зафиксирован в основополагающем для советских историков трактате - шеститомной "Истории Великой Отечественной войны", выпушенной в свет в 1961 г. коллективом авторов Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, дальнейшее исследование вопроса свелось лишь к минимальным словесным вариациям (некоторый плюрализм мнений допускался лишь во времени: 1200 - это "к полудню" или все же за весь день 22 июня 1941 г.)
Коллективный труд "Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне". На странице 29 читаем:
"22 июня свыше 1 тыс. немецких бомбардировщиков подвергали неоднократным налетам 66 наших аэродромов, на которых базировались основные силы авиации западных приграничных округов. В первую очередь были подвергнуты атакам те аэродромы, на которых располагались авиационные полки, вооруженные самолетами новых типов... В результате внезапных массированных ударов по нашим аэродромам и ожесточенных воздушных боев ВВС западных округов в первый день войны потеряли около 1200 самолетов, в том числе 800 было уничтожено на аэродромах". (2)
Маршал авиации, Герой Советского Союза Г.В.Зимин, военно-историческое исследование "Тактика в боевых примерах":
"22 июня 1941 г. большие группы фашистских бомбардировщиков подвергали ударам 66 наших аэродромов, на которых базировались основные силы авиации западных пограничных округов. В первую очередь были подвергнуты ударам с воздуха аэродромы, на которых базировались авиационные полки, вооруженные самолетами новых конструкций... В результате ударов по аэродромам и в ожесточенных воздушных боях противнику удалось уничтожить до 1200 самолетов, в том числе 800 на аэродромах". (3)
Генерал-майор авиации М.Н.Кожевников, "Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне":
"На рассвете 22 июня 1941 г. немецко-фашистская авиация подвергла массированным налетам наши аэродромы, узлы железных дорог, военно-морские базы, группировки войск и города… Гитлеровское командование бросило на уничтожение советской авиации до 50% авиационных сил, сосредоточенных у наших границ. Воздушным налетам подверглись 66 аэродромов… Советские ВВС в первый день войны потеряли около 1200 самолетов, из них 800 — на аэродромах". (4)
Полковник А.Г. Федоров, "Авиация в битве под Москвой" :
"В первый же день войны около 4 час. утра немецко-фашистская авиация произвела массированные налеты по нашим аэродромам, железнодорожным узлам, военно-морским базам, мостам, пунктам управления и многим городам на глубину 250 — 300 км. Почти одновременно ударам были подвергнуты 66 аэродромов, на которых находились главные авиационные силы первого оперативного эшелона прикрытия границы…В результате внезапных массированных ударов по аэродромам и последовавших за этим воздушных боев потери военно-воздушных сил приграничных округов к полудню 22 июня составили 1200 самолетов (в том числе уничтожено на аэродромах около 900". (5)
И.В. Тимохович, "Оперативное искусство советских ВВС в Великой Отечественной войне":
"Утром 22 июня немецкая авиация одновременно атаковала 66 аэродромов, причем в первую очередь были подвергнуты воздействию те аэродромы, на которых располагались авиационные полки, вооруженные самолетами новых типов… Военно-воздушные силы приграничных округов не смогли организованно отразить массированные налеты авиации противника и понесли большой урон. 22 июня наши ВВС потеряли 1136 самолетов, в том числе 800 на аэродромах". (6)
И.Г. Иноземцев, "Под крылом - Ленинград":
"На рассвете 22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно, без объявления войны, напала на Советский Союз. Армады немецких самолетов вторглись в воздушное пространство нашей Родины и подвергли бомбардировке города, железнодорожные узлы, военно-морские базы… В течение первого дня войны ВВС Красной Армии потеряли около 1200 самолетов, в том числе 800 было сожжено на аэродромах". (7)
Маршал авиации, дважды Герой Советского Союза, выдающийся летчик-истребитель Е.Я. Савицкий в первые дни войны нес воинскую службу на Дальнем Востоке, но и он в своей книге воспоминаний без тени сомнения пишет:
"В Брестской крепости потом найдут будильник. Он прозвенел в четыре утра 22 июня, и стрелки его остановились навсегда. Остановились в тот день - некоторые на взлетной полосе, а некоторые прямо на стоянке - 800 наших боевых машин. Истребители, штурмовики, бомбардировщики - остановились без боя, так и не взлетев... А всего мы потеряли за первые часы войны 1200 самолетов!" (8)
Разумеется, встречались и нестандартно мыслящие историки. Небезызвестный А.М. Некрич не рассчитал время, маленько припозднился, и его книга "1941. 22 июня" (содержавшая весьма резкую - по традиционно щадящим начальство советским меркам - критику Сталина) вышла в свет аккурат после смещения Н.С.Хрущева, в момент начинающейся "ре-сталинизации". Книгу запретили, автору предложили переместиться на Запад, где его встретили с распростертыми объятьями и провозгласили выдающимся историком. И по сей день книга Некрича, повествующая о том, как глупый Сталин мешал своим мудрым генералом "готовиться к обороне страны", считается на Западе "золотым стандартом" в изучении истории СССР. Так что же нового рассказал нам Некрич про 22 июня 1941 года? А вот что:
"Немецкая авиация еще на рассвете 22 июня начала бомбить советские аэродромы. Бомбежке подверглось 66 аэродромов приграничных округов. К полудню 22 июня советская авиация потеряла 1200 самолетов, из них 800 было уничтожено на земле". (9)
Не стесненное рамками внешней цензуры (гораздо сложнее обстояло дело с освобождением от тисков внутренней "самоцензуры") изучение событий истории Второй Мировой войны стало возможным лишь в эпоху горбачевской "гласности". На самом излете "перестройки", под эгидой тогда еще "Генерального штаба Объединенный вооруженных сил СНГ" в начале 1992 года вышла в свет коллективная монография российских военных историков под названием "1941 год - уроки и выводы". Вероятно, это была первая попытка серьезного комплексного исследования трагических событий 41-го года. Работа содержала множество совершенно "сенсационных" (опять же - по меркам того времени) документов и фактов и в целом не утратила своей научной значимости и по сей день. Но в вопросе о "66, 1200, в том числе 800" авторы монографии остались непоколебимы:
"На рассвете 22 июня 1941 г. фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз… Ожесточенные удары германская авиация обрушила на войска, пункты управления, аэродромы, расположенные в приграничной зоне, порты, железнодорожные узлы… Свыше 1 тыс. фашистских бомбардировщиков подвергли неоднократным ударам 66 наших аэродромов. В первый день войны советская авиация потеряла около 1200 самолетов, из них 800 было уничтожено на аэродромах". (10)
Минуло еще 16 лет - срок немалый, за это время кричащий комок живой плоти превращается во взрослого юношу (или стройную девушку). Рухнула "берлинская стена", исчез в небытие Варшавский договор, на 15 обломков развалился "союз нерушимый", на просторах бывшего СССР с головокружительной быстротой менялись идеалы, идолы, флаги, гимны, правительства, президенты - а раз и навсегда заученная мантра про "уничтоженную на земле авиацию" все звучит, не умолкая, в сотнях книг и тысячах газетных статей. И вот уже в 2008 г. МГУ им. Ломоносова выпускает учебник "История России", выучив который студенты должны отчеканить: "В первые дни войны (спасибо, что хоть не в "первые часы" - М.С.) прямо на аэродромах была уничтожена значительная часть советской авиации". (11)
***
В своих предыдущих книгах (12, 13) я высказал предположение о том, что пресловутый "первый уничтожающий удар по советским аэродромам" - это миф, который "живет по своим собственным законам, не только не нуждаясь в каком-либо документальном подтверждении, но и ничуть не ослабевая от того потока новых фактов, которые стали доступны всем желающим с начала 90-х годов". Я даже имел неосторожность приписать авторство этого мифа советским партийным "историкам" ("миф об уничтожении советской авиации на "мирно спящих аэродромах" был старательно вылеплен коммунистическими пропагандистами отнюдь не случайно. История про мирно спящую страну, ставшую объектом подлого вероломного нападения, была очень кстати - эта легенда снимала много "ненужных" вопросов о реальных планах и задачах товарища Сталина"). И вот теперь я вынужден признаться в том, что ввел в заблуждение десятки тысяч читателей. Советские историки ничего сами не придумали. Документальные подтверждения есть, сообщения об уничтожении на земле советских самолетов поступили в первые же часы войны!
В архивном фонде Управления ВВС Западного фронта в Деле № 59 (оперативные сводки штаба 9 САД) хранится телеграфный бланк. Листок серой бумаги в половину стандартного А4, на нем черным карандашом написано: "Из Белостока. Командующему ВВС. Истребители уничтожены все. Прошу помощи. Черных". И время передачи сообщения: 10 часов 31 минута. (14)
Ни малейших оснований сомневаться в подлинности этого листочка нет. А если такие подозрения и возникнут, то они немедленно разбиваются о другой документ - с другой стороны фронта. В архивном фонде трофейных документов есть перевод разведсводки штаба 2-го Воздушного флота люфтваффе, где отмечено, что 22 июня в 9-31 была перехвачена переданная открытым текстом в штаб ВВС Западного фронта радиограмма командира 9 САД следующего содержания: "Все истребители уничтожены. Прошу оказать помощь. Черных". (15)
Все совпадает. С точностью до минуты (разница в один час объясняется расхождением между берлинским и московским временем). А вот и еще один архивный (как я мог заметить, этот эпитет у некоторых читателей вызывает священный трепет) документ. Все из того же Дела № 59. На листочке школьной тетради "в клеточку" красным карандашом, без даты и номера, написано:
"Командующему ВВС Западного фронта. Доношу, что к исходу дня 25.6. сосредоточились в районе Могилева… Наши потери в воздушных боях не более 5 самолетов. Все остальные сожжены на аэродромах. Командир 9 САД генерал-майор Черных". (16)
9 САД (смешанная авиадивизия) по традиционной версии советской историографии потеряла 22 июня 1941 года 347 боевых самолетов, т.е. на одну эту дивизию (одну из 25 дивизий ВВС западных округов, не считая Ленинградский) пришлось больше четверти всех потерь первого дня войны. Если же поверить донесению командира дивизии, то потери были еще большими (всего к началу военных действий в 9 САД числилось не менее 420 боевых самолетов, в том числе 366 истребителей). Если все они (за исключение 5 самолетов, сбитых в воздушных боях) были потеряны на земле, то тогда получается, что "аэродромные" потери советской авиации 22 июня 1941 г. наполовину состоят из потерь одной только 9 САД.
Как можно спорить с настоящим, подлинным архивным документом? Спорить нельзя и не надо. Лучше продолжим изучение документов. Следующий текст (оригинал документа хранится ныне в Центральном архиве ФСБ) положено читать стоя:
"Именем Союза Советских Социалистических Республик.
Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР в составе председательствующего диввоенюриста Орлова, членов: диввоенюриста Кандыбина и военного юриста 1-го ранга Чепцова, при секретаре Мазурове в закрытом судебном заседании в гор. Москве 28 июля 1941 г. рассмотрела дело по обвинению Черных Сергея Александровича в преступлении, предусмотренном ст. 193-21 п. "б" УК РСФСР.
Предварительным и судебным следствием установлено, что подсудимый Черных, будучи командиром 9-й авиадивизии, в период начала военных действий германских войск против Союза Советских Социалистических Республик проявил преступное бездействие к возложенным на него служебным обязанностям, в результате чего налетом фашистской авиации на аэродромы дивизии было уничтожено около 70% материальной части этой дивизии.
Кроме того, подсудимый Черных, находясь в ночь с 26 на 27 июня на Сещенском аэродроме и приняв прилетевшие на этот аэродром три советских самолета за фашистские, проявил трусость, объявил бесцельную тревогу, а затем, бросив руководство личным составом дивизии, в паническом состоянии на грузовой машине, без головного убора, пояса и боевого оружия бежал с фронта в г. Брянск, где был задержан органами милиции и доставлен к коменданту гарнизона.
Находясь в Брянске, подсудимый Черных распространял провокационные измышления о высадке якобы противником десанта и бомбардировке им Сещенского аэродрома.
Таким образом, подсудимый Черных во время боевых действий с фашистской Германией нарушил военную присягу, забыл свой долг перед социалистической Родиной, проявил трусость и, бросив руководство личным составом дивизии, позорно бежал с фронта в г. Брянск, где распространял провокационные слухи о поражении частей Красной Армии, чем совершил преступление, предусмотренное ст. 193-21 п "б" УК РСФСР. На основании изложенного и руководствуясь ст. 319 и 320 УК РСФСР Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила:
Черных Сергея Александровича лишить воинского звания "генерал-майор авиации" и подвергнуть высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией всего, лично ему принадлежащего имущества. На основании ст. 33 УК РСФСР возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР о лишении Черных звания Героя Советского Союза и орденов - Ленина, Красная Звезда и юбилейной медали "20 лет РККА".
Приговор окончательный и кассационному обжалованию не подлежит". (17)
Дважды повторенное в приговоре выражение "бежал с фронта", по меньшей мере, не точно. 27 июня 1941 г. еще шли бои на подступах к Минску; с отчаяньем обреченных сражались разрозненные части и подразделения войск Западного фронта, окруженные в районе Слоним - Новогрудок. Город Сеща (на границе Смоленской и Брянской областей), с аэродрома которого командир дивизии убыл "на грузовой машине, без головного убора, пояса и боевого оружия", уже находился в глубоком тылу, на расстоянии в 300-400 км от зоны боевых действий (о "линии фронта" на тот момент говорить не приходится) и более 600 км от Белостока - места предвоенной дислокации штаба 9 САД. От Сещи до Брянска - еще 100 км по шоссе. "Размаха шаги саженьи…"
Теперь от географии перейдем к простой арифметике. Командир 9 САД в 10-31 22 июня сообщает, что "истребители уничтожены все". Военная коллегия ВС - в расстрельном, заметьте, приговоре, т.е. там, где можно было бы ожидать предельного "сгущения красок" - утверждает, что на аэродромах было уничтожено всего лишь 70% матчасти дивизии. Да, именно так: "всего лишь".
Почему? Самолетов в дивизии было очень много. Даже 30% от первоначальной численности - это порядка 110 машин. Далеко не каждая истребительная эскадра люфтваффе на Восточном фронте имела в своем составе такое количество исправных самолетов, но при этом их командиры отнюдь не взывали о помощи…
Так что же произошло утром 22 июня на аэродромах 9 САД? Материалы следствия и протоколы допросов С. Черных (уголовно-следственное дело № Р-23923) все еще недоступны для историков (не говоря уже о том, что специфические "методы ведения следствия" НКВД неизбежно поставят под сомнение достоверность показаний, как только они будут рассекречены). Пока же попробуем "подкрутить резкость", т.е. обратиться к оперативным документам входивших в состав дивизии авиаполков.
На первый взгляд, шансы найти что-либо ничтожно малы - какие документы могли остаться от разгромленных в первые же часы войны полков? В фонде самой 9-й авиадивизии (ЦАМО, ф. 20048А, оп. 2) хранится единственное Дело: "Штатно-должностная книга учета офицерского и сержантского состава". Процитированные выше донесения, написанные карандашом на клочках бумаги, сохранились в архивном фонде вышестоящей инстанции - штаба ВВС Западного фронта. Документы полкового уровня в штаб фронта (т.е. через "три ступеньки" по лестнице "дивизия - армия - фронт"), как правило, не поступают. В фондах разгромленных авиаполков, в лучшем случае, удается найти какой-нибудь "Журнал боевых действий", составленный новым командованием через несколько месяцев после описываемых событий.
И тем не менее - кто ищет, тот находит. Признаюсь - когда из пожелтевшей истрепанной папки перед мной на стол легли два машинописных листочка с заголовком "Оперсводка № 01 к 12-00 22.6.41, штаб 124 авиаполка, Высоке-Мазовецк", я почувствовал внезапную расфокусировку зрения: вышедшие из повиновения глаза пытались прочитать сразу все. И их можно понять - настоящий первичный документ! Первичнее некуда - полдень первого дня войны. И полк не лишь бы какой - по числу новейших на тот момент истребителей МиГ-3 (70 единиц) самый крупный, и не только в 9 САД, но и среди всех истребительных авиаполков советских ВВС.
Вот полный текст Оперативной сводки № 01, от первой до последней буквы: (18)
"Первое: Полк в течение 22.6.41 произвел три боевых вылета в составе 48 самолетов МиГ-3 на уничтожение самолетов противника.
Первый вылет был произведен по боевой тревоге в 4-30 в составе 28 МиГ-3. Воздушного боя не вели, за исключением мл. лейтенанта Кокарева, которым был сбит один Ме-110.
В 5-25 один самолет Ю-88 пролетел над аэродромом на высоте 800 м, после чего последовал налет двух самолетов противника Ме-109, в результате завязавшегося боя между нашими самолетами и самолетами противника сбит один самолет МиГ-3, летчик мл. лейтенант Жарков погиб.
В 5-35 группа в составе 18 бомбардировщиков в сопровождении 7 истребителей Ме-109 сбросила бомбы в восточной части аэродрома 400 м на опушке леса (так в тексте). В результате налета авиации противника убито 3 человека из 156 батальона (батальон аэродромного обслуживания - М.С.), ранено 26 человек, из них летчик мл. лейтенант Артамонов, остальные - красноармейцы 156 батальона.
Второе. В 8-40 два самолета Ю-88 на высоте 5000 м произвели разведку аэродрома, сделали два виража над аэродромом, после чего один самолет улетел на запад, и один - на восток.
В 10-20 на высоте 2500 м появились три группы бомбардировщиков - около 30 самолетов не установленного типа, произвели бомбардировку аэродрома В-Мазовецк. Наши истребители в составе 12 самолетов МиГ-3 произвели вылет, но воздушного боя не вели, ввиду того, что бомбардировщики противника успели сбросить бомбы на аэродром и уйти на свою территорию. В результате бомбардировочного налета загорелось бензохранилище, уничтожено большое количество автотранспорта, сожжено на земле до 15 самолетов МиГ-3. Убито 4 летчика, 1 техник и 1 младший специалист, ранено 2 летчика и 3 техника.
Третье. В 11-15 6 самолетов Ме-110 произвели бомбардировку с пикирования и штурмовые действия по самолетам, находившимся на аэродроме. В течение 20 минут налета уничтожено до 12 самолетов МиГ-3, 2 И-16, 4 УТИ-4 и один И-16 был сбит в воздухе. В этом налете наши истребители в составе 3-х самолетов МиГ-3 произвели вылет и завязали воздушный бой. Во время воздушного боя был сбит один самолет противника Ме-109 (так в тексте) капитаном Кругловым.
Четвертое. В 15-30 группа в составе 18 бомбардировщиков и 7 самолетов штурмовиков Ме-110 произвела бомбометание и штурмовую атаку по самолетам и личному составу, находящемуся на земле. В этом налете боевых действий полк не производил ввиду отсутствия матчасти. Оставшаяся в целости матчасть в количестве 6 самолетов МиГ-3 были перегнаны на аэродром Россь.
В 16-20 9 самолетов До-17 в сопровождении 7 истребителей Ме-110 произвели атаку аэродрома, в результате сброшенными бомбами наши самолеты были полностью выведены из строя.
Пятое. В результате боевых действий в течение 22.6.41 нами сбито два самолета противника типа Ме-110.
Полк имеет потери самолетов: 68 Миг-3, 5 И-16, 7 УТИ-4, 9 УТ-1, 2 У-2; из них уничтожены на аэродроме Ломжа 3 И-16, на аэродроме Белосток оставлено в ангарах 9 самолетов МиГ-3; 6 самолетов МиГ-3 и 2 самолета УТИ-4 уничтожены на аэродроме Россь. В воздушном бою сбит один самолет МиГ-3 и один самолет И-16. Остальные самолеты уничтожены противником на аэродроме В-Мазовецк.
Личного состава убито 9 летчиков, 5 техников, 2 мл. авиаспециалиста. Ранено 6 летчиков, 6 техников, 1 мл. авиаспециалист.
Полк, понеся большие потери в матчасти, изменил свою дислокацию в составе 45 летчиков, 50 техников, 37 мл. авиаспециалистов и приступил к сколачиванию полка и получению матчасти для дальнейших боевых действий.
Нач. штаба майор Дрызлов (подпись)
нач. оперотдела капитан Шагин (подпись)"
Как видим, документ составлен весьма подробно, в нем отражены даже малозначимые детали событий ("сделали два виража над аэродромом, после чего один самолет улетел на запад, и один - на восток"). К 12 часам дня составители сводки знают и о том, что произошло в 15-30, и о том, что произошло в 16-20. Уничтожение 6 самолетов МиГ-3 на аэродроме Россь (110 км к востоку от Высоке-Мазовецк) произошло (если произошло) еще позже, но и об этом знают майор Дрызлов и капитан Шагин. Разгадка такой прозорливости обнаруживается очень просто. В нижней части второго листа документа синим карандашом вписан исходящий номер 01 (что вполне естественно для Оперсводки № 01) и дата: 1.7.41. Первое июля. Десятый день войны. Еще ниже - рукописная надпись: "Получил 1.7. 41 12-00". Подпись неразборчива, похоже на "В. Храбров".
Через 1 ч. 45 мин. все тот же "В. Храбров" расписался (на этот раз черным карандашом) в том, что 1.7.41 в 13-45 он получил от майора Дрызлова следующий документ: (19)
"Начальнику Оперативного отдела штаба 9 САД. В Дополнение к Оперсводке № 01 доношу:
22.6.41 после шестикратного налета немецких бомбардировщиков на аэродром В-Мазовецк и уничтожения матчасти самолетов и автотранспорта мною в 22 ч. 10 мин. 22.6. было принято решение из-за отсутствия связи со штабом 9 САД вывести личный состав и часть необходимой документации штаба в г. Белосток за получением дальнейших указаний. В Белосток штаб полка и часть летного и технического состава в количестве 19 человек на одном автостартере (машина аэродромного оборудования, предназначенная для "раскрутки" воздушного винта при запуске двигателя истребителя - М.С.) прибыли в 01-30 23.6. Узнав об убытии штаба дивизии из Белостока, в поисках личного состава и штаба дивизии штабом полка пройдены пункты: Белосток, Кватеры, Волковыск, Зельва, Слоним, Барановичи, Слуцк, Пуховичи, Бобруйск, Могилев, Орша, Смоленск, Рославль, Сеща, Брянск, Орел.
В пути по указанным пунктам было собрано: следующего походным порядком и частично на автомашинах личного состава 160 человек, из них летного состава 54 чел, техсостава 58 чел., командиров штаба 15 чел., мл. авиаспециалистов 31 чел., 2 красноармейца. 40 чел. летного состава находятся в командировке в г. Москва за получением матчасти.
Нач. штаба майор Дрызлов (подпись)"
Даже по прямой маршрут марш-броска штаба 124 ИАП составляет не менее 950 км, по дорогам - и того больше. Как можно предположить, написание и подписание бумаг происходило в конечном пункте маршрута, городе Орел (правда, в этом случае становится непонятным - почему перемещение командира дивизии из Сещи в Брянск было названо "бегством"? Орел на 100 км восточнее Брянска, т.е. еще дальше от фронта…) Такое предположение косвенно подтверждается и тем, что Оперсводка (б/н) штаба 9 САД к 22-00 30.6.41 составлена также в г. Орел. (20)
Люди военные ситуацию, надеюсь, оценили. Для остальных читателей поясняю. Оперативная сводка - это боевой документ, форма, содержание, время и место составления которого строго регламентированы. Как правило, в течение суток составляются две (иногда - три) оперативные сводки; время подачи сводки устанавливает своим распоряжением вышестоящий начальник; исполнитель указывает время составления документа с точностью до минут. Место нахождения штаба, начальник которого подписал Оперативную сводку, указывается совершенно конкретно и точно, например: "опушка леса 3 км ю/з станции Елховка". Точное указание места нахождения штаба части (соединения) в данном случае является не формальным проявлением буквоедства, а абсолютно необходимым условием сохранения управляемости войсками - вышестоящему начальнику надо точно знать, где находятся штабы вверенных ему частей. Если планируется передислокация штаба, то и это обстоятельство должно быть ясно и четко отражено в документе: "к 23-00 штаб - перекресток дорог южнее высоты 286".
Написать "Высоке-Мазовецк" на Оперативной сводке, составленной в глубочайшем тылу, за многие сотни километров от фронта, да еще и ошибиться с указанием времени составления сводки на 10 суток - это воинское преступление. Фактически, под названием "Оперативная сводка к 12-00 22.6.41" была задним числом составлена "объяснительная записка", долженствующая объяснить полное отсутствие боевой техники полка. Но начальник штаба 124 ИАП и начальник Оперативного отдела 9 САД - оба переместившиеся за первые 10 дней войны из Белостока в Орел - хорошо понимают друг друга и "не цепляются к мелочам". Даже к таким, как явное несовпадение числа уничтоженных (якобы) противником самолетов с исходным количеством самолетов 124 ИАП и панической радиограммой ("истребители уничтожены все"), отправленной в штаб ВВС фронта в 10-31.
Тем не менее, задолго до того, как обстоятельства разгрома 9 САД заинтересовали историков, этим вопросом вплотную занялось "3-е Управление НКО" (так на тот момент именовалась военная контрразведка, 17 июля 1941 г. снова переданная в состав НКВД и получившая новое старое название "особый отдел"). Теоретически документы "Особых отделов" по прежнему недоступны, однако, "суровость российских законов смягчается их неисполнением". В данном случае - избыточным количеством бумаг, которые плодит всякая бюрократическая машина. Некоторые копии некоторых донесений "3-го Управления" оказались в делах архивного фонда Главного Политуправления Красной Армии. По правилам, документы лета 1941 г. должны были бы храниться в ЦАМО, но по счастливой случайности они оказались в открытом доступе в РГВА (Российский Государственный военный архив), где их обнаружил и опубликовал известный российский историк М.И. Мельтюхов. (21) И уже совершенно случайному стечению обстоятельств мы обязаны тем, что среди доступных документов оказалось Спецсообщение 3-го Управления НКО № 37928 от 15 июля 1941 года:
"Произведенным расследованием причин уничтожения фашистской авиацией всей материальной части в 41-м и 124-м ИАП 9-й смешанной авиадивизии установлено:
Командир 41-го авиаполка майор Ершов в момент налета самолетов противника утром 22 июня растерялся и не мог организовать личный состав полка для отпора противнику. Несмотря на то, что при первом налете фашистских самолетов на аэродром Себурчин, где дислоцировался 41-й ИАП, противник не вывел из строя ни одного боевого самолета, так как все они были рассредоточены и замаскированы, Ершов не принял самостоятельных действий по нанесению решительного удара [по] самолетам противника, ожидая указаний от командования 9-й АД.
Майор Ершов, имея в своем распоряжении боевой полк, вместо принятия решения действовать соединениями, высылал навстречу противнику по 1 - 2 самолета, которые уничтожались противником. Таким образом были убиты лучшие летчики полка: Солоха, Аксенов, Чернявский и подбиты - Крутоверец, Коробков, Кукушкин и Киселев.
Ершов, не имея необходимости перебазироваться с аэродрома Сибурчин, так как на этом аэродроме имелось все для ведения боя, принял решение перебросить полк на аэродром Курьяны, а затем вечером 22 июня перебазировался на аэродром Кватеры. Впоследствии вся материальная часть была уничтожена вследствие того, что самолеты на этих аэродромах не имели воздуха для заправки самолетов (один из способов запуска двигателя на МиГ-3 предполагал использование сжатого воздуха от внешнего источника - М.С.) и патронов к пулемету БС, оказавшись небоеспособным.
Командир 124-го ИАП майор Полунин к моменту военных действий находился в отпуску и прибыл в полк только днем 22 июня, когда противник уже совершил два налета на аэродром. После третьего налета самолетов противника, Полунин улетел на самолете УТИ-4, не дав никаких указаний.
Помощник командира 124-го ИАП капитан Круглов, оставался за командира полка на время его отпуска, 22 июня утром при налете фашистский авиации растерялся и не принял решительных мер по борьбе с ней. Все распоряжения Круглова носили неорганизованный характер. Самолеты выпускались в воздух не подразделениями, а одиночками, что не давало должного эффекта по отпору вражеским самолетам. У большинства истребителей «МИГ-3» не стреляли пулеметы, так как бригада завода № 1 не успела отрегулировать их. Все это привело к тому, что все самолеты полка были уничтожены". (22)
Внимательно перечитав эти документы, мы обнаруживаем, что противник, конечно же, имел какое-то отношение к потере всех самолетов 41-го и 124-го авиаполков, но скорее косвенное, чем прямое. В любом случае, "при первом налете противник не вывел из строя ни одного боевого самолета" - именно так описаны события первых часов войны и в "Оперсводке № 01", и в Спецсообщении контрразведки.
Нельзя не отметить весьма поверхностный и поспешный анализ событий. "Произведенное расследование причин уничтожения матчасти" игнорирует многие важные обстоятельства. В частности, отсутствие сжатого воздуха на аэродроме Кватеры (а это был, к слову сказать, самый большой аэродром в составе 12-го района авиационного базирования, на котором развертывалась 9 САД) затрудняло, но отнюдь не делало невозможным запуск авиамоторов - автостартеры были придуманы и поставлены в войска вовсе не для того, чтобы 19 человек, облепив эту машину гроздьями, путешествовали из Белостока в Орел. Не столь безнадежно и отсутствие в Кватерах патронов к крупнокалиберному пулемету БС (относительно новому на тот момент авиационному оружию) - на истребителях МиГ-3 и И-16 наряду с БС стояли 7,62-мм пулеметы ШКАС; это стандартное вооружение всех без исключения (!) боевых самолетов советских ВВС того периода, и отсутствие патронов к ШКАСу на крупном военном аэродроме крайне маловероятно.
Наконец, в докладе "особистов" ответственным за принятие решения о самоубийственном (без боеприпасов, без необходимого оборудования, без техсостава) перебазировании 41 ИАП назван командир полка. Так ли это? Что в тот момент делало и какие решения принимало командование 9 САД? Или Черных ограничился одной только констатацией несуществующего факта ("все истребители уничтожены")? Никакого ответа на эти вопросы в Спецсообщении № 37928 нет. Очень странный "ответ" обнаружился в совершенно неожиданном месте - в архивном фонде 1-й танковой дивизии Ленинградского военного округа. Начало войны эта дивизия встретила в эшелонах, перебазируясь из Пскова в далекий заполярный городок Алакуртти. Никакого отношения к боевым действиям Западного фронта (и уж тем более - к войне в воздухе) 1-я танковая не имела, однако именно в архивном фонде этого соединения хранится копия приказа войскам Западного фронта № 04 от 8 июля 1941 года:
"О предании суду Военного трибунала.
Командир 9 САД генерал-майор Черных в результате преступного отношения к своим служебным обязанностям, полного игнорирования обстановки, запретил перебазирование материальной части (подчеркнуто мной - М.С.), чем способствовал уничтожению противником самолетов на аэродроме. Кроме того, будучи направлен в тыл на формирование новых частей, генерал-майор Черных и там проявил трусость и паникерство… Приказ разъяснить всему командному составу до командиров полков включительно". (23)
Командующим Западного фронта на тот момент был сам нарком обороны СССР маршал Тимошенко. Вероятно, именно поэтому последнее указание ("приказ разъяснить…") было передано и в штабы соединений других фронтов. Как бы то ни было, Военная коллегия Верховного Суда признала генерала Черных виновным в "преступном бездействии", маршал Тимошенко обвиняет его в преступном действии ("запретил перебазирование материальной части"); расследование же военной контрразведки констатирует, что в поспешном "перебазировании" не было никакой необходимости, и именно оно послужило толчком к развалу 41-го авиаполка и потере в дальнейшем всех боевых самолетов…
***
В предисловии к первому изданию "Аэродромов" я писал:
"Позвольте Вам напомнить, что архив - это не та загадочная Комната из знаменитого романа Стругацких, в которой все тайное становилось явным. Архив - это всего лишь склад, в котором хранятся бумажные носители информации. Подлинность пожелтелой бумажки ни в малейшей степени не является доказательством достоверности тех сведений, которые на этой бумажке зафиксированы. Например, подлинный протокол допроса Бухарина с его собственноручной подписью еще не является доказательством достоверности информации о том, что "любимец партии" на пару с Рыковым сыпал толченое стекло в сливочное масло трудящихся…По всему поэтому пресловутый "допуск в архив" ни в малейшей степени не освобождает исследователя от самой трудной части работы - от оценки достоверности найденной информации". (24)
С тех пор у меня появилась возможность ознакомится с десятками тысяч страниц архивных документов четырех важнейших исторических архивов страны (ЦАМО, РГВА, РГАСПИ, ГАРФ), и сейчас я готов снова подписаться под своими словами: "Архив - это всего лишь склад пожелтевших бумажек". Там нет скрижалей Завета, дарованных людям самим Всевышним. Слова, которые записаны на страницах архивных документов, написаны людьми. У этих людей были свои слабости, свои личные интересы и амбиции, они (как и все прочие) могли ошибаться и - в отличие от нас с вами - авторы всех этих бесчисленных Оперсводок и Боевых донесений действовали в состоянии жесточайшего стресса. Они были на войне: их убивали, они убивали, и никто не знал - увидит ли он рассвет завтрашнего дня.
Вот поэтому на страницах подлинных архивных документов высаживаются сотни несуществующих немецких десантов, немецкие истребители с красными звездами на бортах сбивают советские бомбардировщики, финские стрелковые бригады воюют под Сталинградом, а по шоссе Брест-Ковель движется колонна в тысячу (!) немецких танков, и целых четыре дня требуется разведке (в том числе и авиационной) Юго-Западного фронта для того, чтобы убедиться в ее отсутствии… Вот почему вопиющей глупостью является противопоставление "истинных" архивных документов и якобы "легковесной" мемуарной литературы. Мемуары (если речь идет о воспоминаниях военачальников крупного ранга) и боевые документы 41-го года писали - в буквальном смысле этих слов - одни и те же люди. В определенном смысле мемуары могут быть даже более достоверными - в уютной тиши генеральской дачи, с парадным мундиром, увешанным гроздьями орденов, можно было позволить себе некоторую самокритичную откровенность. Командиры же разгромленных в первые дни войны полков и дивизий отчетливо чувствовали холодок расстрельного подвала за спиной, и это не могло не повлиять на содержание подписанных ими Оперсводок.
Важно отметить, что вызывающе-пренебрежительное отношение ко всем иным, кроме архивных, источникам исторической информации является "изобретением новейших времен". Ничего подобного в прошлом не было. В частности, мемуарная литература (также, как и устные воспоминания свидетелей и участников событий) по всем канонам "источниковедения" (есть в исторической науке такой термин) всегда считались вполне "законными" источниками, их использование в научном исследовании только приветствовалось. Все изменилось после того, как на рубеже 80-90 годов "карточный домик" традиционной советской историографии Второй Мировой войны начал разваливаться. Первые работы новой историографии (имею в виду прежде всего книги В. Суворова) были написаны авторами, не имевшими доступа к архивам; написаны, главным образом, по мемуарам и открытым публикациям. Вот тут-то защитники партийно-исторической мифологии и засуетились - они мигом вспомнили о том, что архивы пока еще в их руках, и поспешили объявить ВСЕ иные источники (включая их собственные "научные труды" и мемуары прославленных ими же советских полководцев) легковесными "мурзилками", ссылаться на которые в серьезном исследовании просто смешно…
Несколько лет назад один из моих недобросовестных критиков написал заметку, снабдив ее издевательским названием: "Историк-любитель предложил отменить архивы". Не отвлекаясь на споры подобного уровня, хочу обратить внимание читателей на нечто более важное. Военно-исторический архив - это важнейший и богатейший источник информации; в архивных документах содержится вся правда. Проблема лишь в правильной простановке ударения - на первом слове. Вся правда. Слишком много правды. Паническая радиограмма, отправленная командиром 9 САД открытым текстом (что, как мы можем убедиться из другого архивного документа, не прошло мимо внимания противника) - это тоже часть правды о состоянии и действиях советских ВВС. И бесчисленные донесения о немецких десантах, и разведсводки о движении по шоссе Брест-Ковель танковой колонны противника, и "Оперсводка к 12-00 22.6", сочиненная 1 июля - все это очень важная информация. Трудная задача исследователя заключается в том, чтобы понять - о чем эта информация свидетельствует? О супер-эффективном налете германской авиации? О многокилометровой "стальной ленте" немецких танков, ползущей среди болот Полесья - или о хаосе и панике, охватившей командный эшелон Красной Армии?
И последнее. Чем больше узнает человек, тем большим становится доступный его мысленному взору океан непонятого и непостижимого. На страницах этой книги читатель найдет полтысячи ссылок на первичные документы, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. И тем не менее, я должен сразу же предупредить - число вопросов, возникающих после прочтения, превышает число найденных автором ответов. Эта книга отнюдь не претендует на то, чтобы "закрыть проблему". Это так же точно как и то, что вам предстоит узнать много нового и неожиданного...
