02.10.11
"Тетрадь расстрелянного генерала..."
В Центральном архиве МО РФ сохранился доклад командующего ВВС Киевского ОВО, генерал-лейтенанта авиации Е.С. Птухина: "Действия ВВС в наступательной операции фронта и борьбе за господство в воздухе" (ф. 131, оп. 12507, д. 37). Это довольно пространный (31 стр. машинописи) документ; гриф секретности - "Сов. секретно", рассекречен 31 июля 2009 г.
Дата подписания доклада не указана, "забит" только год - 1940. Однако, судя по тому, что налет германской авиации на английский город Ковентри (состоялся в ночь с 14 на 15 ноября 1940 г.) назван "фактом ближайших дней", можно предположить, что документ был составлен в ноябре-декабре. Возможно, что в рамках подготовки к Совещанию высшего командного состава РККА (23-31 декабря 1940 г.), на котором начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации П.В. Рычагов выступал с докладом, имевшим в точности такое же название (только без слова "фронта").
Осенью 1940 г. командующий ВВС Киевского ОВО мог считаться одним из наиболее опытных командиров советской авиации. В 1936 г. Испанию он прибыл, уже будучи в звании комбрига и имея за спиной опыт командования авиационной бригадой. После Испании, где комбриг Птухин не только лично сбил несколько самолетов мятежников, но и выполнял обязанности военного советника при командовании авиации республиканцев, он становится командующим ВВС одного из важнейших, Ленинградского военного округа. Во время советско-финской войны комкор Птухин командует ВВС Северо-Западного фронта, т.е. основной группировки советских войск, прорывавшей "линию Маннергейма". Формально рассуждая (т.е. принимая во внимание только число произведенных самолето-вылетов), действия ВВС С-З.ф. были крупнейшей операцией боевой авиации первого года 2МВ. 21 марта 1940 года Птухин становится Героем Советского Союза; в июне того же года ему присвоено воинское звание "генерал-лейтенант авиации".
Вот некоторые выдержки из его доклада:
л. 7. "…Для полной гарантии уничтожения авиации противника следует посылать группы не менее 100 самолетов на аэродром, где противник базируется. По запасным аэродромам нужно посылать группы 25-30 самолетов с задачей вывести из строя аэродром крупнокалиберными бомбами
л. 8. Эта операция самая трудная, потребует максимальных усилий ВВС и будет наиболее тяжелой в отношении потерь - как матчасти, так и личного состава…
л. 9. Налет на [нефте]промыслы должен быть исключительно массовым; тысячи самолетов должны участвовать в этой операции, чтобы одним ударом нанести непоправимый урон и сломит любое сопротивление, которое окажет ПВО района…
л. 10. Для уничтожения промышленных предприятий нужно посылать крупные соединения авиации, которые первым или, в крайнем случае, вторым ударом должны вывести из строя все намеченные к уничтожению объекты. Состав группы не менее 500 бомбардировщиков, т.к. только такое массовое применение авиации даёт гарантию успеха…
л. 11. По данным иностранной прессы выпуск самолетов [в Германии] достигает 1000 в месяц… Боевые воздушные силы Германии на сегодня приближаются к 18-20 тыс. самолетов… Италия обладает воздушным флотом в составе не менее 5 тыс. боевых самолетов… Надо полагать, что не менее 10 тыс. самолетов будет сосредоточено против нашего Юго-Западного фронта…
л. 13. Для того, чтобы сосредоточить до 10 тыс. самолетов, [противнику] необходимо иметь не менее 425 полноценных аэродромов, причем три четверти из них - до 300 аэродромов - должны быть расположены в зоне развертывания главных операций, т.е. на фронте в 350-400 км. Точных данных о том, располагает ли Германия на сегодня таким количеством аэродромов на территории, граничащей с КОВО, нет…
л. 18. Перед началом артиллерийской и авиационной подготовки ВВС должны дезорганизовать систему управления противника путем воздействия на штабы и командные пункты, порвать (специально приспособленными на самолетах "кошками") всю связь, начиная от фронта и кончая оперативной глубиной, уничтожить все раскрытые разведкой и засеченные радиостанции. В дальнейшем ВВС должны подобные операции повторять и препятствовать восстановлению связи…
л. 23. Учитывая техническую мощь ВВС Германии и высокую подготовку их летного состава, можно придти к выводу: чтобы создать на нашем фронте относительную свободу действий надо иметь хотя бы полуторное превосходство в воздухе, т.е. до 15 тыс. самолетов или 45 авиадивизий…
л. 26. Потребность в аэродромной сети:
а) "первая линия", 30-100 км от линии фронта, 125 аэродромов для 3000 самолетов (истребителей и штурмовиков)
б) "вторая линия", 50-150 км, 275 аэродромов для 6750 самолетов (пикирующих бомбардировщиков, легких бомбардировщиков и 2-моторных истребителей)
в) "третья линия", 100-150 и более км, 220 аэродромов для 5250 самолетов (дальних и тяжелых бомбардировщиков)
л. 27. Наш Воздушный флот необходимо в 41-42 г.г. довести в европейской части Союза до 50 тыс. самолетов. В последующие годы увеличивать ВВС не менее, чем на 12-15 тыс. самолетов в год…
л. 28. Необходимо строить наш Воздушный флот для наступательных действий. Исходя из этого предлагаю иметь в составе ВВС 35% тяжелых и дальних бомбардировщиков, 35% средних бомбардировщиков (из них половина пикирующих), 10% истребителей 2-моторных, 15% истребителей одномоторных и 5% штурмовиков. Помимо боевой авиации необходимо создать мощную транспортную авиацию…
Теперь, восстановив дыхание после запроса на 50 тыс. самолетов (и это только "в европейской части Союза", без учета группировок на Дальнем Востоке и в Закавказье!), постараемся оценить и, по возможности, понять прочитанное.
В реальной истории, группировка советской авиации на театре начавшейся 22 июня 1941 г. войны (ВВС пяти округов, двух флотов и пять корпусов ДБА) насчитывала порядка 8,3 тыс. боевых самолетов. Это если считать жестко, т.е. без учета большого числа устаревших боевых самолетов (истребители И-15, бомбардировщики ТБ-3), без учета матчасти формирующихся авиаполков, без учета транспортных, санитарных, учебных, разведывательных самолетов. Если учесть и их, да еще и добавить истребители ПВО Москвы, да и вспомнить про ВВС внутренних (Архангельский, Орловский, Харьковский, Приволжский) округов, то можно насчитать "в европейской части Союза" 10-12 тыс. самолетов.
Эту армаду по-хорошему надо было бы сокращать, а не увеличивать. Для нормальной боевой работы уже имеющихся самолетов не хватало аэродромов, аэродромного оборудования, подготовленного летного и наземно-технического состава, запчастей и, самое главное, бензина.
Бензиновый кризис стремительно (по мере насыщения ВВС самолетами с новым поколением авиамоторов) переходил в стадию "бензиновой катастрофы". В соответствии с Мобилизационной заявкой командования ВВС РККА на "1941-й военный год" только для боевых самолетов в строевых частях требовалось 884,5 тыс. тонн бензина Б-78 и 913,3 тыс. тонн бензина Б-74. В наличии же имелось 57 тыс. тонн бензина Б-78 в неприкосновенном запасе НКО, а мобилизационный план производства предполагал поставку 174,5 тыс. тонн. Таким образом, Мобилизационная заявка по авиабензину Б-78 даже теоретически (практически план производства не был выполнен в полном объеме) была обеспечена лишь на 26%, и это без учета вспомогательной авиации и расхода авиабензина в летных школах и училищах. Не многим лучше была ситуация по другому сорту высокооктанового авиабензина (Б-74, на котором летали устаревающие бомбардировщики СБ, истребители И-16 и И-153, бомбардировщики ДБ-3 первых серий с мотором М-87); по нему процент обеспечения мобзаявки составлял 28,6%.
Тут еще стоит "подкрутить резкость" и посмотреть на то, из каких предпосылок была рассчитана мобзаявка. Общая численность боевых самолетов возрастала с 15,5 тыс. в первом квартале "военного года" до 21 тыс. в четвертом квартале - т.е. в два-три раза меньше, чем желаемые генералом Птухиным 50 тысяч. Что же касается планируемой интенсивности их использования, то только для истребителей она, предположительно, превосходила отметку в один вылет в день (в заявке стоит цифра 112,5 летных часов в квартал). Для дальних бомбардировщиков (ДБ-3, Ер-2) планировалось 150 летных часов в квартал, что при использовании этих самолетов по прямому назначению (т.е. для полетов на дальность в 2-3 тыс. км) позволяло выполнить не более 6-7 вылетов в месяц.
И вот такое, отнюдь не рекордное по интенсивности, боевое применение авиации было обеспечено бензином на одну четверть! Реализация предложения о доведении числа боевых самолетов до 50 тысяч привело бы к тому, что один вылет бомбардировщика в месяц стал бы считаться выдающимся событием…
Командующий ВВС самого крупного, Киевского Особого военного округа не знал этих цифр? Даже если это так (хотя и верится с трудом), генерал-лейтенант Птухин не мог не знать про то, что во вверенном ему округе из-за нехватки бензина для "жалких" двух тысяч самолетов систематически срывается боевая подготовка летных экипажей, что на имеющихся аэродромах нет бульдозеров для очистки взлетных полос от снега (именно к зиме 1940-1941 г. в КОВО относится цифра в 5-6 часов налета на экипаж, каковая цифра порхает по газетным публикациям уже лет двадцать…). Где же и как же планировал Птухин развернуть в составе авиации будущего Юго-Западного фронта "15 тыс. самолетов или 45 авиадивизий"? Где и когда в западной части территории КОВО могли появиться 220 аэродромов для дальних и тяжелых бомбардировщиков", т.е. как минимум две сотни бетонных ВПП длиной не менее 1,2 километра?
В качестве объяснения для такой запредельной гигантомании в докладе Птухина выступает намерение добиться довольно скромного, полуторного численного превосходства над противником. При этом состав самолетного парка германских ВВС оценен в 18-20 тыс. единиц. Не говоря уже о "странной арифметике", в рамках которой число 50 в полтора раза больше числа 20, зададимся другим, гораздо более важным вопросом: откуда в докладе командующего ВВС КОВО появилась такая фантастическая оценка численности авиации противника?
Слова "по данным иностранной прессы" уместны в студенческом реферате. Или в передовице правительственной газеты, где именно такая фраза является общепринятым эвфемизмом, заменяющим неприличное упоминание про шпионаж (разведку) в стане врагов-партнеров. Совершенно секретный доклад, однако же, писался не для публикации в "Правде" и должен был быть основан на серьезных источниках информации. Архивные фонды разведывательных отделов штабов приграничных округов по большей части засекречены. Документы разведки НКВД и ГРУ засекречены полностью. Тем не менее, имеются некоторые обрывки информации, которые позволяют предположить, что "те, кому положено" знали довольно много.
Во втором томе "Новой хронологии катастрофы", который должен в ближайшие недели выйти из печати, будет даже приведена ксерокопия документа, в котором разведка штаба ВВС Западного фронта отобразила в виде графика предполагаемую численность авиации противника, действующей в полосе фронта - почти полное совпадение с реальной численностью 2-го Воздушного флота люфтваффе. В "25 июня" (стр. 487-489) были приведены фрагменты разведывательных сводок штаба ВВС Северного флота и базировавшейся в районе Мурманска 1-й авиадивизии ВВС Ленинградского округа: численность немецкой авиации в приграничной с СССР полосе установлена почти точно, в центральной и южной Норвегии - с ошибкой в полтора раза (причем в сторону занижения). В любом случае, тысячу самолетов от десяти тысяч наши разведчики отличали четко.
Что же касается сообщений "иностранной прессы", то, как это ни парадоксально, именно в ноябре 1940 г. в них можно было найти весьма точные оценки численности люфтваффе. Дело в том, что именно к этому моменту завершились основные события грандиозной воздушной битвы в небе над Британией (хотя ночные налеты продолжались вплоть до весны 41-го года). Воздушные сражения развернулись в безоблачном небе августа-начала сентября, за их ходом наблюдали сотни журналистов и "журналистов", представляющих разведслужбы всех стран мира. Обе стороны (командование люфтваффе и Королевских ВВС) регулярно передавали газетчикам официальные сводки о потерях - своих и противника. Все это было доступно для изучения; впрочем, самое главное - численность немецких воздушных армад - была видна, что называется, "невооруженным глазом".
12 августа, в ходе первого массированного удара по аэродромам в южной Англии немцы произвели порядка 300 вылетов бомбардировщиков под прикрытием втрое большего числа истребителей. 13 августа - 484 немецких бомбардировщика под прикрытием тысячи истребителей 15 августа стало днем рекордного напряжения сил люфтваффе: 520 вылетов бомбардировщиков и 1270 истребителей. 7 сентября в первый массированный налет на Лондон немцы отправили 300 бомбардировщиков в сопровождении 648 истребителей.
Уже на основании одних только этих цифр можно было сделать некоторые обоснованные выводы. С одной стороны, полторы тысячи т.н. "самолето-пролетов" (а именно их и фиксируют наземные посты ВНОС) не равнозначны полутора тысячам самолетов - один немецкий истребитель с аэродрома в северной Франции вполне мог выполнить и 2, и 3 вылета в день. С другой стороны, командование люфтваффе, конечно же, держало часть сил в резерве, какое-то количество самолетов находилось в ремонте, какие-то силы истребительной авиации прикрывали территорию "рейха"… В любом случае, реально наблюдаемые факты позволяли оценить число боевых самолетов люфтваффе в две, три, четыре тысячи (фактически, в составе трех Воздушных флотов, участвовавших в "битве за Британию", к началу операции в боеготовом состоянии было порядка 1300 бомбардировщиков, 800 одномоторных и 200 двухмоторных истребителей) - но уж никак не в 18-20 тысяч!
Стоит отметить, что выступая с докладом на декабрьском (1940 г.) Совещании высшего комсостава, начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант Рычагов оценивает численность германской авиации в 9600 самолетов. Нетрудно заметить, что цифра Рычагова ровно в два раза меньше цифры Птухина. Как такое может быть? Как информация (в отличии от дезинформации), которой располагали два генерал-лейтенанта, всего на одну ступеньку в должностной лестнице отстоящие друг от друга, могла различаться вдвое?
Похоже на то, что и Рычагов видел явное несоответствие между своими словами и реально произошедшими в небе над Британией событиями. Он говорит: "Возможно, что Германия и Англия не пускают сейчас в действие всех своих воздушных сил, производят накапливания для того, чтобы использовать их в решающих сражениях, т. е. держат какой-то скрытый резерв". Резерв - дело нужное, кто бы спорил… Но где это видана такая военная наука, по правилам которой в разгар стратегической - по задачам и масштабу привлеченных сил и средств - операции в резерве держат три четверти наличных сил?
"Оттянуть начало войны". Именно это намерение традиционная советская историография хрущевско-брежневских времен неизменно приписывала товарищу Сталину. Именно это выражение стало объектом бесчисленных насмешек в последние 20 лет. А может быть, все гораздо серьезнее? Случайно ли это "оттянуть" наполняет мемуары немногих переживших войну советских генералов и маршалов? Не встречаемся ли мы здесь с известным и общепризнанным в психологии явлением "проекции" - когда собственные желания и намерения переносятся, приписываются, "проецируются" на кого-то другого?
Сталин не мог не понимать, что время работает на его берлинского конкурента. СССР начал форсированно вооружаться на несколько лет раньше, чем связанная условиями Версальского договора Германия. Эта временная "фора" давала Сталину известное преимущество, но оно не могло быть вечным. Более того и хуже того - после блестящих побед вермахта, одержанных в 39-40 годах, к экономическому потенциалу Германии прибавилась столь любимая советскими пропагандистами "всяевропа". Да, конечно, требовалось некоторое время для того, чтобы перевести на военные рельсы заводы и заводики, производящие голландский сыр, бельгийские кружева, французскую парфюмерию и краковскую колбасу, но и это время не могло быть слишком долгим. Поэтому тянуть и "оттягивать" было нечего и незачем.
А у сталинских генералов на эту проблему был другой взгляд. В большей или меньшей степени каждый из них понимал (особенно ясное понимание пришло после позорища советско-финской войны), что в случае военного столкновения с германской армией вверенные им войска ждет сокрушительный разгром, а их лично - шершавая стена расстрельного подвала. Избежать этого не было никакой возможности, но можно было попытаться "оттянуть" неизбежное. Они были очень молоды, эти 30-летние "сталинские соколы", за несколько лет превратившиеся из лейтенантов в генерал-лейтенантов. И им очень хотелось жить. Еще год, еще месяц… А потом, как знать - "или мулла умрет, или ишак сдохнет…"
Вот поэтому они и докладывали товарищу Сталину, что летчики рвутся в бой, политморсос личного состава зашкаливает за высшие отметки, и как только им дадут 50 тысяч самолетов, так можно и начинать. А меньше 50 - никак нельзя. Надо же послать по 100 самолетов против каждого из 425 аэродромов противника, и это только в полосе одного, Юго-Западного фронта. Так что и 50 тысяч будет маловато, посему надо "в последующие годы увеличивать ВВС не менее, чем на 12-15 тыс. самолетов в год". Да и каких самолетов! "Предлагаю иметь в составе ВВС 35% тяжелых и дальних бомбардировщиков". 17 тысяч "летающих крепостей". Нужны ли тут комментарии?
Черчилль, готовясь в стратегическому воздушному наступлению на Германию, задался целью иметь в строю одну тысячу тяжелых бомбардировщиков, и лишь в самом конце войны, в марте-апреле 1945 г. авиация союзников смогла одновременно направить в небо над Германией более тысячи 4-моторных бомбовозов. То, чего требовал генерал Птухин, не могла обеспечить ни одна экономика мира, даже богатейшая и защищенная от бедствий войны двумя океанами Америка. В реальности авиапромышленность СССР выпустила за семь лет менее 7 тыс. условно "дальних" (фактически средних фронтовых) бомбардировщиков ДБ-3 (Ил-4) и менее 70 тяжелых 4-х моторных ТБ-7 (Пе-8)
Фантазии и надежды рухнули утром 22 июня 1941 года. Все оказалось несравненно мельче и проще. Вместо 10 тыс. самолетов противник сосредоточил против Юго-Западного фронта 247 бомбардировщиков и 109 истребителей (правда, через день командование люфтваффе усилило воюющую в небе над Украиной группировку, перебросив из Румынии в Польшу еще одну истребительную группу, в составе которой было целых 20 исправных "мессеров"). Такими силами немцы раскатали в пух и прах ВВС Киевского ОВО, на вооружении которых было порядка 2 тыс. самолетов (и это не учитывая 350 бомбардировщиков 4-го корпуса ДБА в Запорожье).
Фактически вся группировка люфтваффе в южной Польше сгрудилась на восьми крупных аэродромах, расположенных не далее 50-100 км от границы и представлявших собой идеальную цель для удара с воздуха. Однако ни тысяча, ни сто, ни десять советских бомбардировщиков или истребителей ни одного налета на немецкие аэродромы не произвели. В сводках 5-го авиакорпуса люфтваффе за июнь 41-го в графе "уничтожено на аэродромах авиацией противника" стоит короткий, но красноречивый прочерк. Всего же в первый, самый длинный (18 часов светлого времени) день войны бомбардировщики ВВС Юго-Западного фронта выполнили 34 (тридцать четыре) боевых вылета.
И лишь в одном пункте ожидания генерала Птухина сбылись полностью. 24 июня 1941 г. он был арестован, 13 февраля 1942 года постановлением Особого совещания приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян 23 февраля 1942 года - в очередной День Красной Армии. Место захоронения неизвестно. Реабилитирован за отсутствием состава преступления в 1954 году.
*******************************************************
Уже после того, как статья эта была опубликована, мне подарили ссылку (http://mfit.ru/defensive/vestnik/vestnik8_1.html#s) на замечательно интересную статью Виталия Васильевича Шлыкова - военного эксперта, члена Совета по внешней и оборонной политике, зам. председателя Госкомитета РФ по оборонным вопросам, бывшего высокопоставленного сотрудника ГРУ. В течение двух десятков лет товарищ Шлыков проработал (в том числе и в должности руководителя) в структуре, которая выдавала "на самый верх" отчеты о состоянии Вооруженных сил, производстве вооружений, мобилизационных возможностях промышленности предполагаемых противников, прежде всего - США. Подробно и со множеством деталей рассказывает славный разведчик о том, как они годами выдавали заведомо (!) ложные измышления в качестве добытой агентурным путем сверхсекретной информации:
"… Генштаб решил взять задачу оценки военно-экономических возможностей зарубежных стран в собственные руки. Более того, Генштаб вознамерился стать монополистом в этой области. Забегая немного вперед, хочу сказать, что свой план Генштабу удалось реализовать на все сто процентов, что, по моему убеждению, в немалой степени способствовало резкому усилению гонки вооружений...
Для США на 1 января 1973 г. ГРУ определяло мобилизационные мощности промышленности следующим образом: танки - 70 тысяч (50 тысяч основных и 20 тысяч легких) единиц в год, боевые самолеты - 23 тысячи, орудия полевой артиллерии (буксируемые) - 20 тысяч, САУ - 30 тысяч в год… На самом деле в это самое время единственный в США танковый завод в Детройте с трудом выпускал 600 танков в год…
…Что касается сроков и темпов мобилизационного развертывания, то здесь ГРУ просто решило перенести на западную промышленность советские взгляды на собственную мобилизационную подготовку, нисколько не заботясь об истинном положении дел в США и других странах. Главная задача состояла в том, чтобы все выглядело как можно более грозно и максимально насыщено деталями, которые должны были вызвать у потребителя информации ГРУ ощущение, что он имеет дело с добытыми разведкой подлинными документами…
…Надо сказать, что американский танковый парк к началу 1974 г. насчитывал всего 8.226 машин (в 5-6 раз меньше, чем у СССР), из которых лишь 5.049 были современными танками М-60. Остальные 3.177 машин были типа М-48 постройки 1953 - 1959 гг., часть из которых была оснащена огнеопасными бензиновыми двигателями…Выпуск танков на Детройтском заводе упал в 1965 - 1971 г.г. до уровня 200—300 танков в год. В 1972 финансовом году Пентагон закупил всего 118 основных боевых танков…
…То, что я увидел, ознакомившись с документами, подготовленными в управлении в мое отсутствие, повергло меня в шок. Почти все показатели по мобилизационным мощностям военной промышленности стран НАТО резко возросли даже по сравнению с теми, которые мы выдавали в 1982 г., когда я был начальником управления. Вот, например, что произошло с данными по ФРГ. Показатели мобилизационных мощностей по танкам выросли с 4.000 единиц в год в 1973-1983 гг. до 7.100 единиц в 1985 г. По БМП и БТР — соответственно с 3.750 до 8.500 единиц… Особенно чудовищно выросли оценки производственных мощностей по орудиям полевой артиллерии: с 2.800 единиц в год в 1983 г. до 16.500 (из них 14 300 буксируемых и 2200 самоходных орудий) в 1987 г.
Чтобы представить себе масштабы допущенного завышения, достаточно вспомнить, что в 1987 г. военная промышленность ФРГ выпустила всего 65 танков, 190 БМП и БТР, и ни одного орудия полевой артиллерии. Что касается орудий полевой артиллерии, то их производство в ФРГ после второй мировой войны вообще осуществлялось в течение всего четырех лет (1978—1981 гг.), когда было выпущено 216 полевых гаубиц калибра 155 мм".
Как видим, по сравнению с 1940 г. произошли ровно два серьезных изменения: завышать стали в разы больше, а расстреливать (сажать, загонять на лесоповал и шахты) перестали вовсе…
Источник: Опубликовано в Еженедельнике "Военно-промышленный курьер" 13 сентября 2011 г.
