15.03.11

4.4. "Ветер войны гнал нас всё дальше…"

....................

....................

А.Г. Рытов встретил начало войны в должности комиссара 6 САД. Его мемуары, изданные в "годы застоя" (М., Воениздат, 1968 г.), идейно выдержаны в лучших партийных традициях ("личный состав настойчиво изучал опыт участников хасанских и финских событий, готовился к достойному отпору врагу на случай его нападения на Советскую Родину…Командиры и политработники 6-й дивизии разоблачали звериный облик германского фашизма, призывали авиаторов быть бдительными, внимательно следить за происками агрессора"), но в описании жуткого разгрома Северо-Западного фронта даже он не смог сдержать эмоции:

"… Все живое отступало на восток, все было в движении, и установить что-либо достоверно просто не представлялось возможным. С воздуха мы следили за продвижением противника, и эти единственные сведения в какой-то мере помогали нам ориентироваться в обстановке. Но и нас, как перекати-поле, ветер войны гнал все дальше от западных границ… Военный городок, примыкавший к аэродрому, был безлюден. Судя по всему, его оставили поспешно. Ветер хлопал открытыми настежь дверьми и створками окон, по улицам, сверкая зрачками, бегали ошалелые кошки, катилась бумажная метель... Невдалеке виднелись склады. Их тоже оставили на произвол судьбы…" (161)

Да, складов "на произвол судьбы" оставили немало. Этому факту есть не только мемуарные, но и оперативные подтверждения. В спецсообщении 3-го Управления НКО № 37738 от 14 июля 1941 г. читаем:

"… Эвакуация баз и частей от передовых линий фронта происходит неорганизованно, само командование проявляет панику, что вызывает большую потерю боеприпасов и других видов технического снабжения.

3 июля с.г. из района Опочка перебазировалась 110-я авиабаза 6-й авиадивизии, ответственные за погрузку инженер Кашиниен и помощник начальника штаба по тылу майор Шмелев, не имея взрывчатых веществ, оставили врагу 48 вагонов авиационных бомб.

6 июля с.г. 25-я авиабаза 8-й авиадивизии перебазировалась из местечка Карамышева, для перевозки грузов было подано 4 платформы, однако полковник Шевченко приказал запас бомб и горючего взорвать, имеющиеся 9 самолетов уничтожить, пулеметы ШКАС побросать в колодцы. Что и было сделано, а платформы и автотранспорт были использованы для перевозки личных предметов командования (мотоциклы, велосипеды, подбитые легковые машины). Уничтожение материальной части, запасов горючего и авиабомб не вызывалось необходимостью, так как противник находился на большом расстоянии от места базирования, имелась полная возможность перенести в тыл.

13-я, 127-я и 206-я авиабазы при паническом бегстве большинство запасов оставили на территории, занятой врагом, не уничтожив боевого имущества. Командир 127-й авиабазы старший лейтенант (странное звание для такой должности - М.С.) Четыркин на площадке Грузджяй оставил врагу 5.144 авиабомбы разных марок (при типовой загрузке 6 ФАБ-100 на один бомбардировщик типа СБ или Ар-2, таким количеством бомб можно было обеспечить более 800 самолето-вылетов, и это - на одном, отнюдь не самом крупном аэродроме), 442.500 винтовочных и авиационных патрон и 10 пулеметов ШКАС. В Шауляе оставлено 18 вагонов авиабомб, 3 млн. авиапатронов, несколько тонн бензина, продовольственные, вещевые и технические склады…

Для уничтожения секретной и совершенно секретной документации 10-го авиаполка и 206-й базы в г. Митава были посланы батальонный комиссар Маложин, старший политрук Барыбин и начальник общей части Кудрявцев, которые, перепоручив это задание младшему командиру и красноармейцам, занялись сбором личных вещей, в результате документация указанных частей, в том числе и шифр, при отступлении остались не уничтоженными…" (162)

Вечером 8 июля (через 10 дней после того, как командование фронта заявило об особой важности удержания рубежа реки Западная Двина) Оперсводка № 15 штаба ВВС СЗФ была подписана в Новгороде. Три авиадивизии (4 САД, 7 САД и 8 САД) на тот момент базировались на аэродромах Старая Русса и Сольцы, т.е. на расстоянии в 350 км от Западной Двины.

На вооружении 7 САД было 13 самолетов (11 СБ и 2 Пе-2) - накануне войны в дивизии числилось 180 исправных боевых машин; в составе 8 САД было 11 истребителей (все МиГ-3, из них 7 числились неисправными) - из 192. На удивление много боевых самолетов числилось в 4 САД : в трех бомбардировочных полках дивизии оставались 31 бомбардировщик СБ (из 108 исправных по состоянию на вечер 21 июня), а истребителей, якобы, стало больше, чем было (61 вместо 56, скорее всего, имеет место заурядная опечатка). Про боевой состав 6 САД и 57 САД штаб ВВС фронта сведений не имел. (163)

На следующий день, 9 июля 1941 г. за подписью нового командующего ВВС Северо-Западного фронта генерал-майора Куцевалова вышел Приказ № 0039. Приказ фактически подвел черту под историей боевых действий ВВС фронта "первого формирования". В зоне боевых действий оставались управления двух дивизий (4 САД и 6 САД - как нетрудно убедиться, это именно те дивизии, которые утром 22 июня находились дальше от границы и в относительно меньшей степени были раздавлены катком "истребительного перебазирования") и три авиаполка: 31 ИАП, 38 ИАП, 63 БАП. Всё остальное (управление 7 САД, 8 САД и 57 САД, а также остатки двух десятков авиаполков) выводилось "для восстановления боеспособности частей" в глубокий тыл, в район Бологое, Вышний Волочек, Торжок (Калининская область, ныне - Тверская). (164)

В 63 БАП приказано было передать все уцелевшие бомбардировщики из выводимых в тыл частей, таким образом планировалось сформировать в полку "пять эскадрилий по 9 самолетов СБ". 31 ИАП и 38 ИАП следовало доукомплектовать "лучшими экипажами из полков, передающих матчасть" и сформировать в следующем составе: 31 ИАП - четыре эскадрильи (9 МиГ-3, 9 И-16, 18 И-153), 38 ИАП - три эскадрильи по 9 И-153 и одна смешанная эскадрилья в составе 5 И-16 и 2 МиГ-3. (165) Всего 115 боеготовых самолетов в составе ВВС фронта. Три недели назад их было без малого 900, а с учетом временно неисправных - более 1100…

 

Не стоит, однако же, забывать и о том, что за этот успех противнику пришлось изрядно (по его меркам и понятиям) заплатить. В небе над Прибалтикой произошло то же самое, что и на других участках советско-германского фронта: даже разрозненные, почти не управляемые "осколки" огромной советской военной машины нанесли немцам ощутимый урон. Далеко не все командиры и летчики авиации Северо-Западного фронта поспешили улететь в тыл, "сев на трехместный самолет пятым человеком".

В результате в июне 41-го только безвозвратные потери ("повреждения более 60% от воздействия противника и по неизвестным причинам") бомбардировочных эскадр 1-го Воздушного флота люфтваффе составили 34 самолета (15% от исходной численности, а если считать от исходной численности исправных бомбардировщиков, то и все 18%). Важно отметить, что это были лучшие на тот момент "Юнкерсы" Ju-88, которые, как нам многократно рассказывали отечественные историки, советские истребители "старых типов" (И-16 и И-153) якобы не могли даже догнать. Потери истребительной авиации противника были значительно меньшими, но тоже не нулевыми. Эскадра JG-54 безвозвратно потеряла 5 "мессеров", эскадра JG-53 (две группы которой базировались в "сувалкском выступе") безвозвратно потеряла в июне 6 самолетов. (166)

Если судить по числу самолето-вылетов (а других сколь-нибудь достоверных данных за июнь-июль 1941 г. в нашем распоряжении просто нет), то наибольший ущерб врагу нанесли 49 ИАП (57 САД, командир полка майор Неделин) и 38 ИАП (4 САД, командир полка майор Сиднев). Летчики этих двух истребительных полков выполнили, соответственно, 1395 и 1863 боевых вылета - цифры для лета 41-го почти невероятные (правда, надо принять во внимание, что для 38 ИАП указанная цифра относится к периоду до конца июля, и в этот полк после 9 июля были сведены лучшие летчики из других частей ВВС фронта). (179) 49 ИАП в период с 22.6 по 16.7 заявил 21 сбитый самолет противника; как утверждается в докладе командира 57 САД, "летный состав полка вел воздушные бои всегда смело и настойчиво, никогда не считаясь с превосходством противника в данном бою. Летчики Мурзин и Крылов неоднократно вступали вдвоем в бой с 8-13 самолетами, летчик Киренко вел один бой на И-153 с 7-ю Ме-109, и таких примеров было еще несколько". (180) Нельзя не отметить, что и 49-й и 38-й полк воевали главным образом на морально устаревших тихоходных бипланах И-153.

Не бездействовали и бомбардировочные части ВВС СЗФ, выполнившие за первые две недели войны более тысячи боевых вылетов, но в данном случае конкретное и точное определение потерь противника едва ли возможно. До некоторой степени достоверными могут считаться лишь сведения о числе самолето-вылетов по каждому из бомбардировочных полков. Анализируя их, мы снова сталкиваемся с тем же парадоксом, который был уже отмечен при рассмотрении событий первого дня войны: большая часть боевой работы выполнена силами всего нескольких полков. И эта неравномерность в дальнейшем, на интервале времени от 22 июня до первых дней июля, только нарастает - больше половины всех вылетов выполнены летчиками двух полков, 35 БАП и 31 БАП (см. Таблица 3). Стоит также отметить, что ничем выдающимся не проявили себя ветераны "зимней" войны: Краснознаменный 54 БАП (201 человек, награжденный орденами и медалями за участие в финской кампании) и 50 БАП с десятью Героями Советского Союза

Таблица 3

	Число вылетов	Потери в воздухе	Потери на земле
35 БАП (4 САД)	321	24	16
50 БАП (4 САД)	106	5	21
31 БАП (6 САД)	274	31	15
40 БАП (6 САД)	122	15	27
9 БАП  (7 САД)	80	14	32
46 БАП (7 САД)	66	25	23
54 БАП (57 САД)	105	?	26

Примечание: в перечень "потери в воздухе" включены сбитые истребителями и ЗА противника, а также не вернувшиеся с боевого задания; не включены аварии и катастрофы

Как ни странно это звучит, но еще одним подтверждением высокой боевой активности 31 БАП и 35 БАП может служить большое число потерь самолетов в воздухе, в бою. Как видим, только в этих двух полках потери в воздухе оказались существенно выше, чем потери на земле. Принимая во внимание, что в 35 БАП из 16 потерянных на земле бомбардировщиков 5 числились неисправными еще до начала боевых действий, соотношение потерь в воздухе и на земле превысит 2 к 1. В 31 БАП из 15 потерянных на земле бомбардировщиков 8 были неисправны, и с учетом этого мы получаем соотношение потерь в воздухе и на земле как 4 к 1 - для истории разгрома советских ВВС цифра почти невероятная. 31 БАП оказался и тем единственным авиаполком ВВС СЗФ, применительно к которому в перечне причин потери матчасти указаны (в докладе командира 6 САД) не стандартные сетования на "скученное базирование", "отсутствие маскировки аэродрома", "плохую работа системы ВНОС", "отсутствие плана эвакуации", а совсем другие обстоятельства:

"Основной причиной больших потерь при выполнении боевых задач явилось слабое прикрытие истребителями и отсутствие совершенно прикрытия при боевых действиях по району Тильзит, Кальвария, Тауроген, Келме. Полк по моточастям в р-не Тауроген, Кальвария, Кельме действовал удачно и с большим напряжением. Командир полка подполковник Добыш в боевой обстановке работал смело, инициативно. Почти во всех вылетах водил полк лично в бой. Боевые задания выполнял точно по времени..." (168)

 

 

4.5. Итоги и обсуждение

 

В самом начале четвертой главы мы обсудили некоторые характерные особенности боевых действий в Прибалтике. Сейчас же я хочу обратить внимание читателя на две примечательные черты в изображении и восприятии истории этих событий. Летом 41-го среди военных корреспондентов в Прибалтике не нашлось своего Константина Симонова, который бы позднее смог превратить увиденное в роман, сравнимый по глубине и масштабу с "Живыми и мертвыми", а для забытых в суете отступления героев боев в Литве (в том, что такие были, сомневаться не приходится - кто-то же хоть на неделю, но притормозил движение немцев к рубежу Западной Двины) не нашлось своего Сергея Смирнова, и сегодня мы ничего не знаем про "брестские крепости" Прибалтики.

Второй причиной, по которой в советскую эпоху история гибели Прибалтийского военного округа оказалась вытеснена на самый краешек общественного сознания, стал антисоветский вооруженный мятеж, вспыхнувший там в первые же дни войны. События июня 41-го в Каунасе и Риге (равно, кстати, как и во Львове и Луцке) для минимально честного описания в газете "Правда" совершенно не годились, поэтому "черный июнь", "роковой июнь", "трагедия июня 41-го" у нас всегда были связаны с событиями на Западном фронте - там, в городах и местечках западной Белоруссии местное население в целом безразлично взирало на вторую (за два года) драку злобных чужаков на их бедной земле.

Пришло время исправлять этот дефект исторического зрения. Особенно необходимо это в рамках заявленной темы данной книги, ибо именно в Прибалтике, в истории стремительного разгрома ВВС Северо-Западного фронта в "химически чистом виде" проявилось то явление, которое я, за неимением общепринятого термина, предлагаю называть "истребительным перебазированием". Даже в полосе разгромленного с той же скоростью Западного фронта все было не столь очевидно: там, в небе над Белоруссией, люфтваффе сосредоточило самые крупные (по численности) силы, лучшие авиачасти с лучшими командирами, там в некоторые наши передовые аэродромы немцы, действительно, вцепились "мертвой хваткой", атакуя их с рассвета до заката (обо всем этом пойдет речь в следующей главе). В результате в ряде случаев становится достаточно сложно дифференцировать реальные причины потерь, выделить эффект "истребительного перебазирования" среди прочих факторов, обусловивших исчезновение большей части самолетов авиации Западного фронта.

За редкими исключениями (аэродромы Лиепае, Шауляй, Ораны) ничего подобного в полосе Северо-Западного фронта 22 июня не произошло, 1-й Воздушный флот люфтваффе был значительно слабее и пассивнее своего южного соседа, и совершенно невозможная для "советского уха" фраза из Разведсводки № 03 штаба СЗФ от 12-00 22 июня ("противник еще не вводил в действие значительных Военно-воздушных сил, ограничиваясь действием отдельных групп и одиночных самолетов") вполне адекватно описала ситуацию первого дня войны. Перебазирование авиачастей фронта началось главным образом под воздействием наступления наземных войск противника, при этом некоторые из опустевших аэродромов вовсе не были подвергнуты ударам немецкой авиации или же эти "удары" не выходили за рамки "булавочного укола", выполненного звеном "мессеров".

На этом уникальные особенности Северо-Западного фронта заканчиваются, дальше все было "как у всех". Никакие эвакуационные службы не обладают ресурсами, способными обеспечить одномоментное перебазирование всей группировки авиации, да еще и на сотни километров в тыл - точно также, как никакая служба "Скорой помощи" не справиться с ситуацией, когда по номеру "03" в один вечер позвонит весь город (боюсь, что для начала с такой задачей не справится даже цифровая АТС). Тем более сложной становилась проблема экстренной эвакуации неисправных самолетов (в том числе - получивших даже самые минимальные повреждения). Для того, чтобы в подобной ситуации спасти боевую матчасть, нужно было большое желание. А в дополнение к желанию - еще и смелость, инициатива, способность к решительным, нешаблонным действиям, одним словом, все то, что (выражаясь предельно корректно) не слишком поощрялось и развивалось в советских командирах. Результат известен.

Кстати, то же самое произошло и с мехкорпусами Красной Армии, где эвакуационные службы (и соответствующая техника, включая мощные дизельные тягачи, способные буксировать даже пятибашенный Т-35), несомненно, существовали, но не в том количестве, которое бы позволило одномоментно утащить за Днепр многие тысячи танков. Есть, однако же, существенная разница между танком и самолетом. Поврежденный танк в ряде случаев может еще как-то ползти своим ходом, в пробитый осколком радиатор танкового мотора можно доливать воду из придорожных колодцев и.т.п. В авиации такие "фокусы" не проходят - в небе нет колодцев, и нет обочины, на которой можно остановиться и прикрутить проволокой отвалившуюся деталь; самолет должен быть исправен, в противном случае на нем не стоит даже пытаться взлететь.

Была ли альтернатива паническому "перебазированию"? Попытка найти ответ на такой вопрос уведет нас очень далеко от обсуждения авиационно-исторических тем, каковым и посвящена данная книга. Тем не менее, отмечу, что командиры 57-й авиадивизии и 8-го мехкорпуса (соответственно, полковник Катичев и генерал-лейтенант Рябышев), не сговариваясь (и скорее всего - даже не зная о существовании друг друга) высказали практически одну и ту же мысль:

"Надо было бить и бить по аэродромам противника, не останавливаясь ни перед какими трудностями, вплоть до последнего самолета…  8-й мехкорпус мог продолжать еще несколько дней сковывать противника, нанося потери и замедляя продвижение в глубину нашей территории. В этом случае оставшиеся в строю танки и артиллерия корпуса были бы использованы до конца с максимальной отдачей в бою..." Правды ради, надо признать, что эти смелые мысли были высказаны спустя несколько месяцев "после драки"…

 

Теперь от рассуждений общего порядка перейдем к конкретной, хотя и утомительной для читателя, статистике.

Начнем с упомянутой выше 57 САД. Как указано в докладе "Содержание боевой работы 57 САД" по состоянию на 18 июля (т.е. уже после вывода дивизии из зоны боевых действий) потери боевых самолетов в дивизии составили 207 единиц: 99 И-153, 26 И-16, 21 И-15бис, 7 МиГ-3, 42 СБ и 12 Ар-2. В строю осталось всего 8 самолетов (3 МиГ-3, 3 И-153, 1 И-16 и 1 СБ), а если не учитывать полученные уже после начала войны "миги", то всего 5. Короче говоря, практически весь предвоенный парк боевых машин был потерян.

При этом в дивизии номинально числилось 150 летчиков, 142 штурмана и стрелка (в документы эти две категории не разделены), т.е. больше, чем было - если верить документам - перед началом боевых действий! Слово "номинально" использовано не случайно: 140 летчиков из 150 и 126 штурманов и стрелков из 142 к тому моменту находились на переучивании в еще более глубоком тылу. (169)

Чудес, конечно, не бывает, и новые летчики за три недели не народились. Скорее всего, к дивизии "прибились" разрозненные экипажи из других авиачастей, и в перечень наличествующих летчиков были включены молодые выпускники летных училищ, которых по довоенным сводкам не принимали в расчет. Конечно же, были в 57 САД и потери летных экипажей. Они подробно учтены на следующей странице документа. Всего, по всем четырем полкам дивизии, в воздухе убито 8 и ранено 13 человек летного состава. Еще один человек убит и 13 ранено на земле. Кроме того, 24 человека (восемь полных экипажей) в 54 БАП и 1 летчик-истребитель в 49 ИАП "не вернулись с боевого задания". (170)

Простая арифметика показывает, что в дивизии, потерявшей 97% самолетов, потери летного состава в воздухе (включая раненых и "не вернувшихся") не превышают 15%. На этом простая арифметика заканчивается, и начинаются сплошные "загадки истории". В 54 БАП не вернулись с боевого задания 8 экипажей, в 49 ИАП - одни. В сумме это составляет 9, однако на другой странице того же самого доклада утверждается, что с боевого задания не вернулся 31 самолет. (171) Как такое может быть? Как число пропавших без вести самолетов может оказаться в три раза больше числа пропавших экипажей? Неужели самолеты взлетали сами, без людей, и бесследно исчезали за горизонтом?

Теперь "подкрутим резкость" и посмотрим на статистику потерь одного полка дивизии - Краснознаменного 54 БАП. Общий баланс убыли и наличия самолетов вполне сходится: было 12 Ар-2, потеряно 12 Ар-2, в наличии ноль; было 43 СБ, потеряно 42 СБ, в наличии 1 СБ. Где же и как их "потеряли"? 20 самолетов "уничтожено противником на аэродроме", 6 самолетов "оставлено и уничтожено на аэродроме". (172) В сумме это дает всего 26. Остальные 28 бомбардировщиков были потеряны в воздухе? Но это должно было повлечь за собой и соответствующие потери летного состава (максимально - до 84 человек), однако, в полку числятся убитыми и ранеными в воздухе 7 человек, не вернувшимися с задания - 24.

Да, теоретически такое возможно - есть парашюты, есть возможность совершить вынужденную посадку, после которой самолет приходится списать, а экипаж остается жив, а иногда и невредим. Теоретически - возможно, но выглядит все это довольно странно, особенно принимая во внимание, что непосредственно в оперативных сводках полка и дивизии за июнь 1941 г. такие потери в воздухе отнюдь не просматриваются.

В целом по всей дивизии числятся: 91 самолет "уничтожен противником на аэродроме" и 33 - "оставлены и уничтожены на аэродроме". Это - по состоянию на 18 июля 1941 г. Проходит более двух месяцев, и все тот же полковник Катичев подписывает доклад "Итоги боевой работы 57 САД с 22.6 по 23.9. 41 г.". В докладе подробно расписаны боевые действия и потери на аэродромах:

"С 22.6. по 23.9. наша аэродромная сеть приняла на себя 73 налета, в которых участвовало со стороны противника не менее 500 самолетов. По типам: 270 Ме-110, 129 Ю-88, 91 Ме-109. В 58 налетах участвовало от 1 до 6 самолета противника, в 7 налетах - от 6 до 11, в 4 налетах - от 13 до 18, и еще в 4 налетах - от 25 до 30… Противник потерял 9 самолетов с экипажами. Все они были сбиты в воздушных боях нашими истребителями, поднявшимися для отражения налета". Приведена таблица с указанием названий аэродромов и числа налетов вражеской авиации; вся арифметика сходится - в сумме 73 налета. Наибольшую активность немцы проявили над аэродромами Ораны (12 налетов), Новгород (12 налетов), Двинск (8 налетов). (173)

И все было бы понятно, если бы не один странный парадокс: за два месяца (с 18 июля по 23 сентября) число уничтоженных противником на аэродромах самолетов не только не выросло, хотя бы на одну единицу, но даже заметно сократилось - с 91 до 57. (174) Заслуживает пристального внимания и "удельная эффективность" действий противника: для того, чтобы уничтожить на земле один советский самолет, немцам в среднем приходится совершить 1,3 налета на аэродром и задействовать 8,8 самолетов. Из этой интересной арифметики следует еще один странный вывод: за первые две недели войны на аэродромы Ораны, Перлоя, Порубанок, Двинск, Ликсна противник совершил 34 налета, в ходе которых дивизия могла бы потерять (исходя из средне-статистических показателей) порядка 25-30 самолетов, но уж никак не 91…

 

Накануне начала боевых действий 57 САД (за исключением 49 ИАП) базировалась в районе Ораны, Вильнюс, т.е. на самом острие главного удара 3-й Танковой группы вермахта (напомню, что в Вильнюсе немцы были уже утром 24 июня). Не приходится удивляться тому, что именно в этой дивизии разрушительные последствия "истребительного перебазирования" проявились с особой отчетливостью. 8 САД в полосе Каунас, Кейданы, Макштава находилась в несколько лучшем положении (там наступала немецкая пехота, и наступать в темпе танковых дивизий она не могла в принципе), однако разгром этой авиадивизии оказался настолько полным и глубоким, что от неё не осталось даже отчетов, которые можно было бы обсуждать (есть некоторые основания предположить, что командир 8 САД полковник Гущин был привлечен к ответственности за разгром вверенного ему соединения, но этот вопрос нуждается в прояснении).

На пути наступления 4-й Танковой группы вермахта (шоссе Тильзит, Тауроген, Шауляй) оказались аэродромы 7 САД. Аэродром Шауляй, как было уже выше отмечено, стал объектом самых мощных и многократных ударов авиации противника. Насколько результативными были эти удары? В первом за время войны донесении начальника штаба 7 САД (б/н, время не указано, не ранее 12-00) потери самолетов на земле не упомянуты вовсе. В 13-00 22 июня оперсводка № 01 штаба 10 ИАП констатирует, что "аэродром не поврежден", и не содержат никаких упоминаний о поврежденных или уничтоженных на земле самолетах полка. И лишь вечером 22 июня, в итоговой сводке штаба 7 САД появляются 8 самолетов 10 ИАП, "уничтоженных на земле".

Не прошло и месяца, и в докладе "Сведения о боевой работе частей 7 САД за период войны с Германией" (доклад подписал временно исполняющий обязанности командира дивизии полковник Соловьев, в первые дни войны - начальник штаба 7 САД) потери 10 ИАП головокружительно возрастают: "В первые же два дня войны полк потерял на земле от воздушных налетов противника основную массу материальной части самолетов… В результате потери матчасти полк, как цельная боевая единица, свое значение потерял. С 23.6.41 г. полк незначительным составом с аэродрома Рига действовал распоряжением штаба ВВС СЗФ". (175)

Приведены в докладе и цифры, конкретизирующие фразу о потере "основной массы матчасти самолетов"; оказывается, 10 ИАП потерял на земле не 8, и не 18, а 45 самолетов (35 проходят по графе "уничтожено на земле при ударе с воздуха" и еще 10 - "уничтожено при отходе, в том числе неисправных"). (176) Стоит отметить, что такие цифры и факты сопровождаются в докладе следующей оценкой: "Личный состав и командование полка имели хорошую боевую выучку и высокое политико-моральное состояние... Штаб 10 ИАП работал слаженно, оперативно и решения по обстановке принимал правильные". (175)

Самым радикальным образом выглядят итоги боевой работы 238 ИАП: из 30 "чаек" лишь одна сбита в воздушном бою, а 27 - "уничтожено на земле при ударе с воздуха". В 9 БАП, весьма активно воевавшем в первые дни войны, в принципе та же картина необъяснимого нарастания числа потерянных на земле самолетов, но с несколько меньшим "коэффициентом роста". Если в оперативных сводках, составленных по горячим следам событий, полк 22 июня потерял на земле безвозвратно 7 бомбардировщиков, и еще 9 были серьезно повреждены, то в итоговом докладе "уничтожено на земле при ударе с воздуха" уже 32 самолета. (176)

 

Авиаполки 6 САД (за исключением 148 ИАП в Лиепае) в первые дни войны находились достаточно далеко от основных операционных направлений действий наземных войск противника. Как следствие, "истребительное перебазирование" началось в этой дивизии позднее и с заметно меньшими последствиями. Выше мы уже неоднократно отмечали активные и мужественные действия 31 БАП, в котором потери самолетов в воздухе оказались в разы больше, чем потери на земле. Тем не менее, в последние дни июня 41-го волна "перебазирования" накрыла и эту дивизию.

Особенно наглядно это проявилось в структуре потерь 21 ИАП, одного из лучших истребительных полков ВВС Северо-Западного фронта. Полк обеспечивал ПВО г. Рига и в первый день войны никаких потерь от удара авиации противника по аэродромам не понес вовсе. С 22 июня по 9 июля полк потерял в воздушных боях (включая "не вернувшихся с задания") всего 3 самолета, а вот потери на земле составили 30 машин (из них 17 прямо обозначены, как "уничтоженные при эвакуации"). (177) Нельзя не обратить внимание и на огромную аварийность: за 18 дней безвозвратно разбито 16 самолетов, и это не новые, неосвоенные еще в полной мере летным составом "миги", а старые и привычные "ишаки".

Как и следовало ожидать, совершенно особая ситуация сложилась в 4 САД. Постоянные аэродромы этой дивизии, развернутой в Эстонии, ни в первый, ни в последующие дни не подвергались какому-либо воздействию немецкой авиации; не было там в июне и наземных войск противника. В результате 63 БАП с 22 июня по 30 июля (т.е. за значительно более продолжительный, нежели в других частях ВВС СЗФ, период) потерял на земле всего 12 бомбардировщиков. Потери в воздухе оказались ровно вдвое больше - 24 самолета; еще 12 СБ разбиты или повреждены в авариях. (178) Два других бомбардировочных полка дивизии (35 БАП и 50 БАП) во второй половине дня 22 июня были перебазированы на аэродромы Митава и Платоне, где и разделили общую судьбу ВВС фронта.

 

 

Подведем теперь суммарные итоги боевой деятельности и потерь ВВС Северо-Западного фронта в период с 22 июня до середины июля 1941 г. (см. Таблица 4 и 5).

                                                                                                                                                              Таблица 4

	было 21.06	вылеты	сбито в воздухе	не вернулись с задания	аварии и катастрофы	уничтожено на земле
21 ИАП	64	543	0	3	16	30
148 ИАП	68	223	3	8	10	44
10 ИАП	55	132+	6	0	0	45
238 ИАП	30	39+	1	0	0	27
241 ШАП	27	229+	3	0	0	5
15 ИАП до 27.6	84	307	9	1	5	53
31 ИАП до 29.6	53	206	0	0	0	49
240 ИАП до 29.6	13	58	3	0	0	6
42 ИАП	79	394	6	11	1	62
237 ИАП	13	?	?	?	7	10
49 ИАП	63	1395	6	12	12	26
ВСЕГО :	549	3526	37	35	51	357

Примечания:

- не учтены 61 ШАП (отсутствуют сведения) и 38 ИАП (в первые дни войны полк базировался в районе Таллин и в боевых действиях не участвовал)

- как указано в источнике, данные по истребительным полкам 7 САД (10ИАП, 238 ИАП, 241 ИАП) "не полные"

- потери полков 57 САД (42 ИАП, 237 ИАП, 49 ИАП) в ряде случаев указаны на основании данных о потерях всей дивизии

Сразу же стоит отметить, что на абсолютную точность указанные в таблице цифры претендовать не могут, данные в различных докладах никогда не совпадают друг с другом, да и временной интервал, отраженный в документах разных полков и дивизий, не всегда совпадает. Тем не менее, общая картина вырисовывается вполне отчетливо.

Первый и главный вывод очевиден - состоялся полный, сокрушительный разгром. Потеряно 480 самолетов из исходных 549 (включая неисправные). Три четверти всех потерь произошли на земле.

При более внимательном изучении Таблицы 4 становятся видны и не столь тривиальные выводы. Число самолето-вылетов, приходящихся на один сбитый в воздухе истребитель, весьма велико. Даже если отнести все "не вернувшиеся с задания" самолеты к сбитым в воздушном бою (что, конечно же, не соответствует действительности), то получается, что в среднем на одну потерю приходится 49 вылетов. И можно было бы сказать, что это очень достойный показатель, а для лета 41-го и вовсе великолепный, если бы не возникали оправданные сомнения в боевой эффективности этих вылетов.

Одна из важнейших задач истребительной авиации - истреблять самолеты врага. Как было уже выше отмечено, в июне в полосе Северо-Западного фронта немцы безвозвратно потеряли "от воздействия противника и по неизвестным причинам" 45 боевых самолетов. И далеко не все они были сбиты советскими истребителями - были еще и зенитки, были и стрелки бомбардировщиков. Но даже если пренебречь этим замечанием, и даже если прибавить к этому перечню половину самолетов 1-го Воздушного флота люфтваффе, сбитых в июле, то и в этом случае получается, что на один сбитый немецкий самолет расходовалось 50 вылетов истребителей. Не дают оснований для высокой оценки эффективности действия истребителей ВВС СЗФ и данные о потерях в воздухе советских бомбардировщиков, почти неизменно остававшихся без истребительного прикрытия.

Таблица 5

	было 21.06	вылеты	сбито в воздухе	не вернулись с задания	аварии и катастрофы	уничтожено на земле
35 БАП	42	321	23	1	3	16
50 БАП	43	106	4	1	1	21
31 БАП (до 4.7)	56	274	28	3	4	15
40 БАП (до 3.7)	54	122	9	6	3	27
9 БАП	55	80	14	0	2	32
46 БАП	56	66	25	0	0	23
54 БАП	55	105	10	8	10	26
ВСЕГО :	361	1074	113	19	23	160

 Примечания:

- не учтен 63 БАП (в первые дни войны полк базировался в Эстонии и в боевых действиях не участвовал)

- указанные в источнике данные по потерям в воздухе 46 БАП, скорее всего, завышены

- потери в воздухе 54 БАП скорректированы по данным из разных источников и могут быть весьма неточными

Общая цифра потерь бомбардировщиков с неожиданной точностью (все те же 87% от исходного числа самолетов, включая неисправные) совпадает с цифрой потерь истребителей. Но вот структура потерь - совсем другая. Потери в воздухе (132 самолета) уже вполне сопоставимы с потерями на земле. В двух полках (35-й и 31-й) потери в воздухе даже заметно выше, чем потери на земле.

В свете того множества фактов, что были приведены в данной главе, причина такого различия в итогах боевой деятельности истребительной и бомбардировочной авиации Северо-Западного фронта сомнений не вызывает. Бомбардировочные полки базировались значительно дальше от границы, и до них волна "перебазирования" докатилась на несколько дней позже. Бомбардировщики ВВС СЗФ действовали незаурядно активно, причем буквально с первых часов войны, и к тому моменту, когда и они начали беспорядочное отступление, значительное число самолетов было уже честно потеряно в бою. Таким огромным потерям весьма способствовало и фактическое самоустранение истребительной авиации (да и командования ВВС фронта) от обеспечения боевой работы бомбардировщиков.

Всего авиачасти Северо-Западного фронта, перечисленные в таблицах № 4 и 5, потеряли на земле 517 боевых самолетов (потери У-2, УТИ учтены не были). К этому числу можно, без риска ошибиться, приплюсовать почти все самолеты 61 ШАП, а это еще 60 единиц. В первых параграфах настоящей главы было подробно показано, что про "внезапный" удар авиации противника применительно к Прибалтийскому ОВО писать можно исключительно и только в кавычках. Освободившись от неуместного эпитета ("внезапный"), постараемся приблизительно оценить (о точных цифрах говорить, увы, не приходится) потери от "первого удара".

Строго говоря, к категории "первый удар" следовало бы отнести только события и потери первой половины дня 22 июня - после выступления Молотова по радио в 12-00 о начавшейся войне знали уже колхозники в псковской и новгородской глубинке. Однако существующая документальная база не позволяет "подкрутить резкость" до такой степени, поэтому далее будем говорить о потерях всего дня 22 июня 1941 г.

Оперсводка № 1/ОП "рижского штаба" ВВС фронта к 17-00 22 июня сообщает, что "на земле уничтожено до 35 и повреждено до 27 самолетов". В Риге просто не представляли себе реальной картины начавшегося разгрома? Возможно, но находящийся гораздо ближе к зоне боевых действий "лесной штаб в Паневежисе" называет (Оперсводка № 03/ОП к 19-00 22 июня) еще меньшие цифры: "Общие потери за 22.6.41 по ВВС ПрибОВО: 35 бомбардировщиков, 30 истребителей". Общие потери, с учетом сбитых в воздухе, которых по той же сводке насчитывалось 39 (29 бомбардировщиков и 10 истребителей).

Разумеется, Оперсводки штаба ВВС не были полными, и всей картины потерь они не отражают. Суммируя же все имеющиеся в докладах (сводках, боевых донесениях) штабов полков и дивизий сведения, мы сегодня, в спокойной обстановке приходим к следующим цифрам:

- бомбардировщики: уничтожено на земле 16, повреждено 29

- истребители: уничтожено на земле 32, повреждено 26

- всего: уничтожено на земле 48, повреждено 55

Наконец, примем во внимание и запись в Журнале боевых действий Группы армий "Север" от 22 июня 1941 года: "Из предполагавшихся в этом районе 750 самолетов противника 185 были уничтожены". При очень скромном "коэффициенте завышения" это позволяет предполагать 70-90 реально уничтоженных в воздухе и на земле советских самолетов. Из этого числа следует вычесть по меньшей мере 50 самолетов, несомненно сбитых в воздухе немецкими истребителями и зенитками.

Итоговый вывод из всей этой мешанины чисел очень простой: безвозвратные потери (наземные) первого дня войны составляют не более ОДНОЙ ДЕСЯТОЙ от общего количества самолетов ВВС СЗФ, безвозвратно потерянных (оставленных, сожженных, брошенных) на опустевших аэродромах.

 

 

 

Версия для печати

---

Уважаемые пользователи! Если в ходе ознакомления с данным материалом у вас появилось желание задать вопрос лично Марку Солонину, предлагаем воспользоваться страницей обратной связи.